Василий Шуйский, всея Руси самодержец. Владислав БахревскийЧитать онлайн книгу.

      – За сколько возьмем, воеводы? – сверкнул глазами Грозный.

      Никита Романович сделал суровое лицо, но, по своему обыкновению, промолчал.

      – Государь, – ответил Иван Петрович, – крепости не камнем крепки – людьми. Как стоять будут. Такую крепость и за месяц не возьмешь, а можно и за день управиться.

      – Управься, Иван Петрович, моля Бога, за день! – Грозный вытянул из плеч голову, как это делают хищные птицы, поглядел на бояр. – За день! Нынче ради Знамения Благовещенской иконы Божией Матери Устюжской дадим сему граду мир, ибо блаженный Прокопий молился о спасении града Устюга, а вот послезавтра, в день памяти святого Антония, пусть будет всему нашему войску и всему нашему царству радость.

      Постарались царские рати, поднесли государю город 10 июля. Первым в крепость пробился рязанский дворянин Федор Ляпунов. Его и оставил великий государь воеводой Влеха.

      Следующий город, Лужу, взяли 24 июля. 29-го – Резицу.

      Девятого августа войско подошло под Невгин. Царь послал в город своего думного дворянина Михайлу Безнина, и староста сдал город без боя. Двенадцатого августа без боя же обрели город Крузборх. Пятнадцатого Петр Нащокин ездил требовать ключи от Левдуна. Ключи левдунские немцы Нащокину отдали, но сами город покинули. Царь разгневался и приказал Левдун разорить, чтоб на сим месте впредь не селились. Все припасы велено было собирать и везти к Чествину.

      Царские отряды разошлись по стране, занимая селения и города. Воевода Салтыков с нарядом Астафья Пушкина взял Голбин. И Грозный царь опять повелел: городу тут впредь не быть, всякие запасы доставить в Чествин.

      Двадцать первого августа воевода Ельчанинов приступом одолел город Пиболду. Ему тот же указ: город разорить, запасы отвезти опять-таки в Чествин.

      Двадцать пятого августа великий государь Иван Васильевич посылал под город Кукунос окольничего Петра Татева да Баима Воейкова. Через день Петр и Баим сообщили: куконосские люди и королевские немцы в город их пустили.