Шла по берегу подёнка. Балтийская повесть. Константин ЗарубинЧитать онлайн книгу.
муравьиный почерк не спутаешь ни с чем.
«В ходе второй беседы, состоявшейся на следующий день, – начал я читать длинный абзац, сплошь отчёркнутый аж двумя линиями, – пациентка Б. М. без каких-либо затруднений узнала обоих исследователей и правильно отвечала на вопросы о содержании предыдущей беседы. Однако, как и пациент Р. Д. в аналогичной ситуации, она отрицала, что ранее лично встречалась с исследователями или присутствовала при разговоре, содержание которого прекрасно помнила. На вопрос о том, откуда ей известны имена исследователей и подробности беседы с ними, Б. М. без колебания ответила: «…», – следовал оригинал на грузинском, затем перевод в скобках: – («Я просто знаю. Откуда люди знают то, что знают? Знают, и всё. Что здесь странного? Вот вы откуда знаете, что зимой идёт снег?») Один из исследователей ответил, что знает о снеге из личного опыта, и спросил Б. М., видела ли она снег своими глазами. Б. М. ответила отрицательно. На вопрос о том, где она находилась прошлой зимой (беседа проходила 13 июля), Б. М. ответила: «…» («Я никогда не жила зимой». ) Как и во время первой беседы, Б. М. правильно назвала дату своего рождения, но на вопросы о вехах своей биографии отвечала лишь в том случае, если они формулировались в третьем лице. Так, Б. М. без труда сообщила, когда «Б. М. вышла замуж», сколько «у Б. М. детей» и почему «Б. М. переехала в Кутаиси в 1972 г.», но при этом утверждала, что сама никогда не была замужем, не имела детей и «всегда» проживала в Кутаиси. Как и в первой беседе, Б. М. также утверждала, что лично не знакома с «Б. М.», о которой так много знает, а вопрос, не является ли она Б. М., сочла…»
Я перевернул страницу.
«…нелепым. Однако в отличие от поведения пациента Р. Д. и от её собственного поведения при первой беседе, реакция пациентки на просьбу рассказать о своей жизни была крайне драматичной. После молчания, длившегося двадцать восемь секунд, Б. М., сидевшая на стуле, резко поднялась и…»
В правом углу моего поля зрения что-то вспыхнуло. Я дёрнулся и повернул голову. Сообразил, что не глядя положил руку на клавиатуру. Ненароком разбудил ноутбук.
С экрана глядела молодая женщина – вряд ли сильно старше тридцати. Она была снята крупным планом: одна голова и плечи на фоне пляжа. Солнце светило ей в лицо, она жмурилась и смеялась, обнажая хорошие зубы. Точнее, красивые зубы. Красивыми, а не просто хорошими, их делал мелкий изъян: один центральный резец слегка наползал на другой.
Мне бы очень хотелось вставить сюда этот снимок. Вставить и ничего больше не объяснять. К сожалению, я не имею на это права.
А словами что я могу сказать? Кроме красивых зубов, у женщины на снимке были рыжевато-русые волосы. В моей рядовой человеческой голове, захламленной стереотипами, такие волосы вкупе с Прибалтикой требовали узких скул и острого носа. Но женщину на снимке не заботили мои стереотипы. У неё были совсем другие черты лица. Ещё у неё были веснушки – на лице редкие, на плечах и ключицах погуще. Из одежды фотография показывала только серые бретельки.
Я нажал Esc, чтобы выйти из полноэкранного