Его Снежинка, пятая справа. Маргарита АрдоЧитать онлайн книгу.
вна, сама совершенно не выспавшаяся, но с неизменной осанкой королевы продолжала раздавать властные пинки, прохаживаясь между нами:
– Дамы, если Бурмейстер[1] в либретто напишет с того света, что в царстве Деда Мороза пошёл ледяной град, я вам обязательно сообщу. А пока у вас нет задачи проломить подмостки! Парим! Зрителя не должны касаться ваши сложности!
Я старательно расширила веки, притворяясь, что мне ни капли не хочется спать. После десяти с лишним часов перелёта из тропически влажного Хайкоу до морозной Москвы, а потом ещё двух – в Ростов одной ночи отдыха было недостаточно. Даже несмотря на долгую разминку перед репетицией, меня по-прежнему манила мысль о кровати и подушках, а тело как-то само выдавало заученные движения. Раньше я бы никогда не подумала, что танцевать можно вот так… Однако после конвейера Снегурочек и Щелкунчиков на гастролях исполнение дошло до автоматизма.
Это не хорошо, – мысленно поморщилась я. – А как же искусство, творчество, красота? Нет, никак нельзя! Надо просыпаться!
Сквозняк вновь пощекотал спину. Я почувствовала, что нос слегка заложило. Из-за акклиматизации? Только этого не хватало! Я распрямила плечи, приподняла подбородок и улыбнулась не кому-то, а себе самой. Мама давно научила: «Всё у тебя внутри. Позитивный настрой творит чудеса. И даже простуду может побороть».
Оказалось вовремя – взгляд ассистента хореографа упал на меня, и Римма Евгеньевна благосклонно кивнула.
Сразу нос отложило, я обрадовалась. Мне никак нельзя быть на плохом счету. И дело не в том, что я плохо танцую – танцую я хорошо, к тому же у меня длинные руки и ноги – практически идеальные пропорции для балерины, а также подобающая внешность: выразительные глаза, высокие скулы, маленький нос и чувственный рот, прекрасная выворотность ног, гибкость, высота прыжка и подъём стопы. Но всё дело в росте. Когда меня принимали в десять лет в балетную академию, никто не знал, что мой рост вот-вот остановится. И в этом моя беда.
Если бы мне пришлось строить карьеру в советские времена, всё было бы ничего, а теперь моих почти ста шестидесяти сантиметров хватает только на то, чтобы маленьких лебедей танцевать и массовку в Щелкунчике. Папа возмущается, говорит, что таких, как я, поднимать легче. Но я не солистка, а кордебалет выглядит крайне негармонично, когда одна танцовщица слишком отличается от остальных. Поэтому путь мне один – в примы, и я сделаю ради этого всё что угодно!
– Элла, что с глазами? Открой их, наконец, мы уже не в Китае! – сказала Римма Евгеньевна и прошла мимо моей соседки справа.
Элка рядом на пол головы меня выше подкатила глаза к потолку, и вдруг в динамиках раздался голос главного:
– Всех танцовщиц, задействованных в «Снегурочке», прошу собраться на сцене для объявления.
Это разбудило девчонок лучше, чем окрики Риммы Евгеньевны, похожие на шлепки стэком. Прислушиваясь к чёткому шагу главного, все мигом посбрасывали тёплые гетры и штаны, оставшись в боди и пачках. Подтянулись остальные из-за кулис. Тоже в боевой форме и выправке.
Через несколько секунд Дорохов легко взбежал из зрительного зала на сцену. Высокий, красивый, статный, он когда-то танцевал первые партии в Мариинке, но сейчас ему сорок и его удел – хореография.
Работу в ростовском театре наш главный получил незадолго до моего прихода и теперь постоянно устраивает эксперименты, ворошит затаённые чувства артистов, как угли в костре, разжигая конкуренцию и пытаясь создать нечто из ряда вон. Наверняка Дорохов не прочь вернуться в Санкт-Петербург, как и я. Хотя и этот театр, говорят, совсем не плох. Мне не с чем сравнивать – после академии это моё первое место работы, однако я понимаю главного, мне тоже не особенно комфортно в чужом городе, слишком провинциальном и крикливом после гордой северной столицы на Неве.
Были и плюсы в рвении Дорохова: мы уже два раза за полгода летали за рубеж на гастроли. Однако перестановки в труппе, вливания молодой крови, увольнения и перетасовка солистов создавали в театре обстановку опасную и напряжённую. Я не присоединялась к возмущениям девчонок в гримерках, ведь как известно, кризис таит в себе возможности.
Взволнованно и возбуждённо вместе со всеми я следила взглядом за главным. А тот, водя по воздуху точёным аристократическим носом и чеканя подмостки идеальным шагом, осматривал нас, как помещик крепостных актрис. Ничуть не экс-принц, а характерный красавец-злодей. У меня мурашки пробежали по голой спине. Что же он задумал на этот раз?!
– Коллектив, – как водится, безлично начал он, наконец, остановившись у края сцены – шажок назад и упадёт в оркестровую яму. – Сегодня я получил известие – наша прекрасная Арина Воеводина, исполняющая главную роль Снегурочки в балете, собралась в декрет. Ей, конечно, далеко ещё до исполнения роли Матрёшки, но мы должны подготовиться заранее.
Весь кордебалет затаил дыхание, а Дорохов продолжил:
– У нас, безусловно, есть дубль на замену Воеводиной, но я хочу видеть совершенно новую Снегурочку! Ту, которая сможет не только показать красивые па, но и сыграть. По-настоящему сыграть, как тает холодное сердце
Первый постановщик балета «Снегурочка»