Шарлотта Бронте делает выбор. Викторианская любовь. Нина АгишеваЧитать онлайн книгу.
святого Патрика, и бледноголубыми глазами не спал накануне всю ночь. Город сразу поразил его грохотом экипажей и нескончаемым шумом, который издавали прохожие, уличные продавцы, колокола церквей и дверные колокольчики, кареты и телеги, визитеры, то и дело стучавшие в разные двери, и почтальоны, – как писал позже его современник, “словно стук всех колес всех экипажей на свете слился в один скрежещущий, стонущий, грохочущий рев”. Но он и виду не подал, что испытывал почти что ужас, рожденный чувством заброшенности и полного одиночества того, кто впервые оказался на лондонских улицах. Он видел, как много вокруг нищих и попрошаек, и вспоминал свое детство. Патрик был старшим из десяти детей фермера, уроженца Ольстера Хью Бранти, до самой своей смерти еле сводящего концы с концами. В семье питались в основном хлебом, сделанным из картошки и овсяной муки (мучившая Патрика всю последующую жизнь диспепсия – как раз оттуда). В двенадцать он пошел работать подмастерьем к кузнецу, в шестнадцать сумел организовать сельскую школу, в которой был единственным учителем. Книги доставал где только можно, запоем читал в потемках (чем безнадежно испортил себе зрение), и “Путешествие Пилигрима в Небесную страну” проповедника Джона Буньяна, “Потерянный рай” Джона Мильтона, произведения Гомера и других греческих и римских авторов сделали невозможное: привлекли к нему внимание преподобного мистера Тая, методиста и друга самого Джона Уэсли[1]. Мистер Тай сначала испытал его в качестве учителя собственных сыновей, а потом решил помочь ему получить настоящее образование. Сейчас он ехал с ним в Кембридж, в Колледж Святого Джона, где состоял почетным членом совета.
– Патрик, ты помнишь, как к нам приезжал преподобный Джон Уэсли?
– Конечно, сэр. Тогда он прочитал три проповеди за день, прямо на лугу возле мельницы, две из них под дождем. Не меньше сотни человек слушали его и не расходились до темноты.
– Что тебе запомнилось больше всего в его проповеди?
– “Пока можете, делайте все возможное добро любыми средствами, любыми способами, везде, где возможно, во всякое время и всем людям”. И еще – “Верою мы утверждаем не ритуальный закон, но великий, неизменный закон любви, святой любви к Богу и ближнему своему”.
– Хорошо. Ты слышал что-нибудь о его “Письме римскому католику”?
– Да, сэр.
– Тогда я хочу дать тебе совет… Когда мы приедем в Кембридж, не говори, что твоя мать была рождена в католической семье и, хотя отец твой протестант и прихожанин пресвитерианской церкви, она продолжает оставаться католичкой. И еще про твоего брата Уильяма… Я знаю, хотя ты и не говорил мне, что он участвовал в битве при Баллинахинч[2]. Полагаю, ты не разделяешь его убеждения. Тот, кто слушал проповеди Джона Уэсли, должен страшиться тирании и насилия во всех его проявлениях, не так ли?
– Конечно, сэр. Я учту все, что вы мне сейчас сказали.
Увы, даже такому гордому ирландцу, как Патрик, который впоследствии
Джон Уэсли – английский протестантский проповедник и основатель методизма.
Эта битва 1798 года ознаменовала поражение восстания ирландцев – одного из многих за всю историю – против англичан.