Заратуштра, или Хождение духа Ницше. Андрей Константинович ГоголевЧитать онлайн книгу.
показывала головой направление пути к пещере.
Мудрость идиотов
Вход в пещеру обволок туман; за спиной Заратуштры мирно спала змея и дремал орёл. Ученики принесли пищу для Заратуштры, для его костра и для его зверей.
Потянулись долгие разговоры.
– Скажи, Спитама, какой дар нужно считать бескорыстным? – начал беседу один из пришедших.
– Только тот, который для украшения сознания. Все остальные семь типов даров – от лукавого. Например, дар ради обретения славы – это когда богач использует своё состояние на благодеяния и милостыню. Ведь если он нажил своё состояние неправедным путём, то его благосостояние принадлежит только тому, у кого оно похищено, но не тому, кому он дал милостыню.
– Скажи, – обратился другой к Заратуштре, – кого из людей можно считать славными?
– Тех, кто славен благомыслием мысли, благословием слова и благодеянием дела.
– А какова обязанность ремесленников? – спросил третий из учеников.
– Обязанность ремесленников заключается в том, – отвечал Заратуштра, – чтобы к тому делу, которое они не знают, они не прикасались, а то, которое знают, делали хорошо и внимательно и по справедливости просили плату. Поскольку случается, что если тот, кто не знает дело, возьмётся за него, то это дело будет испорчено и исковеркано. А если к тому же этот человек, кто его делает, очень доволен собой, то тогда уже это станет основой его греха…
Слова Спитамы отражались гулким эхом от сводов пещеры. Для одного из учеников – Неопознанного Совестью – они на время стали неразличимы, затмившись собственными размышлениями: «Неспроста Заратуштра всё время пристально смотрит на огонь: наверное, именно в нём он черпает секрет своей мудрости. Тот плохо отплачивает учителю, кто навсегда остаётся только учеником. Я сам стану Учителем, я построю храм в горах; огонь в нём будет гореть всегда и я стану так же славен, как и он, но я не буду отказываться от дорогих подарков… Мне не сравниться с ним в красноречии, но достаточно и того, что я запомнил; да и царский писец оставит мне возможность не забыть услышанного.
И вот ещё что: нужно обезопасить себя от сложных и каверзных вопросов моих будущих последователей, моей паствы. Сделать нужно так, чтобы люди воспринимали не смысл моих слов, но только тон речи, поэтому проповеди стоит вести вообще на новом языке, который я назову сакральным языком жрецов Храма Огня, языком «священных книг», и который вообще никто из мирян не будет понимать8; тогда можно будет смело говорить с амвона всё что угодно, оставляя людей в уверенности, что именно так разговаривают боги, и им ничего не останется, как и меня считать пришедшим к ним из уделов Богов.
Я принесу народу новую Веру Огня, а во время службы новым богам призову в помощь хаому9. Напиток будет уводить паству в миги блаженства, но глухие душой будут думать, что этим блаженством они обязаны мне, лично мне, но не пойлу Ахримана и его дэвов. Так я стану Первым жрецом Храма Огня – мобедом. И ничто мне не будет мешать сменить
Первая редакция Авесты представляла собой сборник молитв и мифов, записанных специальным алфавитом на так называемом авестийском языке (близком к санскриту искусственном языке). Все части были расположены вперемешку, в канонизированном порядке. В последующем построение текстов изменилось; Авеста была разбита на книги (наски), главы (фрагарды, гаты, карде, ха) и строфы, снабжённые комментариями, записанными уже не авестийским, а пехлевийским алфавитом с соответствующим переводом. Перевод-комментарий Авесты именуется «Зенд». Поэтому вторая её редакция называется иногда «Зенд-Авеста».