Горячий угон. Данил КорецкийЧитать онлайн книгу.
в открытую! А чего им бояться? За ними деньги огроменные: центр города, тут земля знаешь, сколько стоит? Миллионы за сотку! А у нас и документов никаких нет… Родители после войны построились, и другие так же – погорельцы, разбомбленные, из эвакуации вернувшиеся… Какие тогда документы? А потом узаконить не позволяли – мол, все нормы нарушены: и строительные, и пожарные, и санитарные!
Серюня с сожалением поднял пустую бутылку, посмотрел выразительно.
– Может, возьмём ещё одну? Я тут недалеко точку знаю, там недорогую продают, быстро смотаюсь…
– Нет, – вздохнул Гаврош. – У меня еще дело есть, надо отъехать…
Когда стало смеркаться, пришло время идти за деньгами. К вечеру снова пошёл дождь, распугав любителей погулять перед сном по набережной. Собственно, настоящая, благоустроенная набережная – с лестницами и широкими улицами, спускающимися из стоящего на горке города, с ресторанами, барами, чугунными кнехтами, отлитыми в начале прошлого и даже в конце позапрошлого века, с фонтанами, цветной подсветкой в деревьях и прочими красивостями цивилизованного отдыха, – осталась позади. Здесь начинался другой мир – мир первобытной экономической дикости, основанной на принципе «товар – деньги». Обычным товаром тут была рыба, которую перерабатывал консервный завод, но сейчас на деньги вполне могла быть обменена и человеческая жизнь.
На огромной площади грузового причала, среди подъёмных кранов, погрузчиков, куч металлолома, песка и щебня, ржавых металлических контейнеров, деревянных поддонов, ящиков, бочек, ведер с застывшим битумом, горами битого стекла, раскрошившимися бетонными плитами сейчас разыгрывался спектакль по пьесе не менее запутанной и кровавой, чем драмы Шекспира. А может, и более, потому что здесь все должно было происходить не понарошке, а совершенно взаправду, и мастерство актеров играло куда меньшую роль, чем замысел режиссера.
Зрителей в театре под открытым, затянутым черными тучами небом не было: рабочие уже давно разошлись по домам. Единственным движущимся предметом, напугавшим одного из актеров, оказался волочащийся порывами ветра по разбитому асфальту большой обрывок грязного бумажного мешка. Фигура в длинном армейском плаще с накинутым на голову капюшоном, вначале шарахнулась от ползущего сбоку непонятного существа, но, разобравшись, выругалась и продолжила свой путь.
Зигзагообразная молния расколола небо почти напополам, пушечным раскатом прогрохотал гром. Световые и звуковые эффекты нагнетали драматургию сюжета и обостряли чувства участников, подсказывая, что спектакль приближается к кульминации. И действительно, яркая вспышка вырвала из мрака еще один силуэт, ожидающий на разгрузочном пирсе, уходящем далеко в воду. Он тоже был в дождевике с капюшоном.
«Что ж, хорошо!» – беззвучно резюмировал режиссер, который устроился на еще незастроенном, заросшем кустарником и акациями крутом подъеме к городу, и наблюдал за происходящим в театральный бинокль, точнее, в тот оптический прибор, который его заменял. Он вовсе не был уверен, что спектакль состоится, но теперь, когда