Владычица морей. Николай ЗадорновЧитать онлайн книгу.
исследованиями. Врангель, видимо, успокоился и готов выслушать. Шел на мировую с наукой.
Петр Васильевич день в день стал рассказывать, как подходил корабль, как вокруг были мели, среди них глубокие каналы. «Байкал» стоял на якоре, а шлюпки ходили с промерами. Казакевич сказал, что ему посчастливилось: идя на «шестерке» со своими матросами, заметили сильное течение, идущее в море из-за скалы. Прошли скалу и увидели огромную реку.
– Так-так! – весьма многозначительно вымолвил Врангель, слушавший с острым интересом и закивавший головой, как судья при признании подсудимого.
Петр Васильевич понял, что у знаменитого адмирала боль еще не отошла. Значит, Врангель затеял разговор с каким-то другим умыслом.
Казакевичу не раз пытались внушить, что это он является главным открывателем реки. Разговор потерял для Петра Васильевича приятный смысл дорогих воспоминаний. Повеяло службой, штабной склокой. Он предполагал в знаменитом собеседнике сочувствие к делу, а не попытки столкнуть между собой личности, и поэтому был вполне откровенен. Он еще не в силах был сразу перемениться. Ведь суть в открытии. А первым, кстати, матрос Конев заметил и догадался, что это Амур.
Но самолюбие давало себя знать иногда и Казакевичу. Разжечь его можно.
– Вы созданы для Приморского края. Так будьте его создателем. Вы там все начинали. И что же вы молчали до сих пор? Это же ваше, и только ваше, открытие. Вы первый вошли в реку. А все приписано Невельскому, все только ему и ему. Не весь же мир клином на нем сошелся.
Казакевич чувствовал, как самолюбие его разогрето и оживает. В самом деле, конечно, он не рядовой участник открытия, о котором теперь не любят говорить, хотя всеми признано. Оно не очень-то в чести, и так будет, пока Врангель не умрет. Только тогда прекратится это глушение интереса к подвигам на парусном бриге, совершаемое баронами и их подручными. Посылая Казакевича, назначая его командующим эскадрой, Врангель не мог уж более молчать и делать вид, что там ничего не создано и значительного не совершено, и он признавал открытие и отдавал должное открывателю, но признавал им лишь Казакевича… Ко времени ли все это?
Петр Васильевич и сам сух и жёсток и не склонен к сентиментам, знает службу и штабы. Но не желает, чтобы его путали и сбивали с толку.
– В Соединенных Штатах, ваше высокопревосходительство, мне пришлось слышать, что у всех великих открывателей одна судьба, как и у их открытий. Первое мнение общества при известии о совершенном открытии – что открытия никакого не было, что все это давно известно и не ново и такого открытия не может быть. Спустя время общество составляет новое мнение, что открытие было, но не имеет значения. Спустя годы – третье, и уже окончательное, мнение: открытие сделано, имеет значение, но не он открыл. У нас могут придумать, желая скомпрометировать персону открывателя, еще и четвертое колено в степенях почетного призвания: открытие сделано, но незаконно.
Вид Врангеля достойный. Он обнаруживает, что не принял на свой