Владычица морей. Николай ЗадорновЧитать онлайн книгу.
отозвался Колька, сидя закинув ногу на ногу и держа сигару так, чтобы пепел сохранял ее форму не падая. Казалось, ноги его стали еще длинней, а гимнастическая худоба подчеркивалась жестикуляцией и энергичными телодвижениями. Видно, что он часы проводит на лошадях или с мячом и дубинками на лужайках.
Алексей не ошибся, предполагая, что Николай тут не зря, не только из чувства товарищества. У Эванса нашлись дела. Как говорится, едва дипломаты переступили порог, как он тут как тут. Далеко пойдет.
Оба дипломата заинтересовались Эвансом. Они буквально впились в него. Торговля России с Англией и для них сейчас на первом месте.
Эванс отвечал сквозь зубы, произнося русские слова с сильным английским выговором и как бы с трудом подбирая их. Букву «л» выговаривал грубо, твердо, ошибался в ударениях и тщательно произносил окончания.
На прощание Алексея попросили по его делам приехать еще раз, обещая полное содействие, но не вдавались в подробности. И что хорошо бы ему дождаться Филиппа Ивановича. От посольства ехали в наемном экипаже. Сибирцев объяснил дипломатам свое положение и думал об этом.
– А что это за белый камень на домах с колоннадой? – вдруг спросил он, когда поехали по улице, где все дома белы, все в четыре или пять этажей, у каждого несколько подъездов. Над каждым подъездом выходящее крыльцо и над ним толстая тяжелая плита навеса. Сдвоенные белые колонны держат ее под каждым из углов. На плите навеса стоит такой же восьмерик и держит над собой такую же плиту, и так на каждом этаже, колонны стоят над колоннами у всех подъездов, повторяются ввысь до крыши и придают улице богатый и нарядный вид.
– Эти колонны не из камня. Это штукатурка по кирпичной кладке. Тебе пора знать. – Эванс велел остановиться и подвел Алексея к зданию. Собака, гуляющая по тротуару, чопорно посторонилась, чтобы ее не задели.
– В Петербурге на Зимнем колонны также оштукатурены, а кажется, что каждая тесана из цельной скалы.
В этой части города людей на улицах мало, впечатление такое, что все сидят дома и чем-то заняты или в отъезде на службе короне, или торгуют в колониях.
Въехали в Челси, Эвансы живут в сердце Лондона, неподалеку от Темзы.
Здания здесь пониже: в два и три этажа, в несколько подъездов, в белизне камней отделки с контрастным блеском медных ручек и ящиков на дверях, выкрашенных красной краской. Решетки вокруг маленьких цветников у подъездов. Тут каждый подъезд считается отдельным домом, поэтому каждый вход имеет свой номер. Людей на улицах еще меньше, а садов и цветов больше.
Навстречу проскакал на коне старик атлетического склада лет семидесяти.
Кебмен снял шляпу. Эванс приподнял цилиндр.
– Сэр, это Пальмерстон, – оборачиваясь к Сибирцеву и показывая кнутом назад, молвил возница. Алексей невольно обернулся. Мужественный всадник в плаще был далеко: стук подков о камни доносился все слабее.
Кебмен добавил с гордостью знатока и патриота, что Пальмерстон живет на Пиккадилли. Через Челси его маршрут