Трехручный меч. Юрий НикитинЧитать онлайн книгу.
с детства учить собирать всякие цветы.
От широко распростертых ветвей на землю падает густая тень, и хотя воздух уже прогрелся, но зной почти не чувствуется, конь идет бодро, а волк с вороном то и дело исчезают в чаще, я слышу треск, словно сквозь заросли несется танк с крыльями, иногда доносится злое карканье, кричат испуганные птицы.
Волк дважды выскакивал, слизывая с морды капли крови, глаза довольные, пасть до ушей. Ворон тоже не выглядел обиженным и оскорбленным, хотя, будучи птицей благородного происхождения, чувств так открыто не выказывал, держался солидно и каркающе.
Однажды видел строящийся замок, там была уйма народу, все тащат бревна, тяжелые блоки камней, мотки веревок, стоит рев скота, скрипят подводы, но едва положили последний камень, как все это ненужное людство враз исчезло. Только что передо мной тащились обозы с бревнами, а тысячи людей, впрягшись в толстые веревки, тянули по грязи тяжеленные баальбекские плиты, как вдруг все испарилось, трава снова зеленая и свеженепримятая, как английский газон, а замок высится всеми башенками на фоне неба красочный, картинный, свеженький, блистающий, уже до глубин земли древний, полный загадок и тайн, с глубокими подземельями и тайными ходами, где бродят привидения давно погибших в этом замке королей, ухают по-совьи замогильными голосами и звенят цепями.
Вообще-то, все верно, мелькнула трезвая мысль. Только кажется, что жизнь состоит из ежедневного просыпания, хождения в туалет, ванную, где каждый раз одинаково бреешься, чистишь зубы, потом завтрак наспех, одевание по дороге к лифту, бег трусцой к троллейбусной остановке, давка, духота, невыносимо долгие часы ненавистной работы… На самом же деле жизнь состоит из редких встреч с неожиданными людьми, из двух-трех драк, переезда на другую квартиру, вспыхнувшей любви, от которой трусливо отступился, а теперь на всю жизнь чувство стыда и потери…
Потому надо не замечать эти серые будни, этих простолюдинов, как не замечаем официантов и никогда не говорим о кухне. Если мы чего-то стоим, то должны вычленять главное, к нему и двигаться. Если понадобится – всю жизнь.
Это было красиво, возвышенно и гордо, я даже выпрямился и раздвинул плечи, чувствуя, что я, вообще-то, стал в чем-то лучше. Кто-то сказал, о чем человек думает, таков он и есть. Если это я сам придумал, тоже неплохо, временами я бываю ужас каким умным, самому страшно. Умный варвар – это такой же нонсенс, как честный политик, благородный американец или бескорыстный адвокат.
Ворон спустился ниже, прокаркал:
– Мой лорд, возьмите чуточку левее!
– А что там?
– Не пожалеете!
– Я человек подозрительный, – предупредил я. – Если в говно вступлю, я тебя самого…
– Да нет же, мой лорд, как вы могли подумать?
– Я все могу, – буркнул я. – Ты еще не знаешь, в каком я мире живал.
Волк ринулся вперед, долго не возвращался, а мы с Рогачом проломились через лес и выехали на открытое место, волк сидел на опушке и неотрывно смотрел на гордо вздымающийся утес, даже высоченную отвесную скалу, куда не взобраться