Запад-Восток. Владимир АндросюкЧитать онлайн книгу.
уж уважали, но как любимчика покойного короля и протеже великого канцлера и тезки судьи, Акселя Оксеншерны, побаивались. Вероятно, от постоянной боли, что мучила бывшего капитана драгун так и не извлеченная из былой раны мушкетная пуля, Аксель Линдгрем был желчен, придирчив и мелочен, что, впрочем, весьма радовало адвокатов, любивших тянуть из процессов свою золотую нить.
– Что там у нас сегодня, Юнассон? – обратился он к секретарю – невысокому лысому толстяку с красным лицом и маленькими заплывшими глазами.
– Сегодня только дело Ульфа Арвидссона, господин судья. Его уже должны были доставить.
– Должны были, должны были… – забрюзжал с места в карьер Линдгрем. – Какого черта никто ничего не знает! Ну-ка, вон в зал и посмотри, там ли они? И скажи страже, чтобы не колотили по полу алебардами во время суда. Предупреди их!
Секретарь, съёжившись, выскочил в зал заседаний. Через пару минут его блестящая голова просунулась в дверь и простуженно просипела: «Все уже здесь, господин судья, ждут вас. Я уже все перья заточил, текст приговора также готов. Он лежит у вас на столе».
– Ладно! – махнул рукой судья, надевая мантию. – Все записал, как я говорил?
– Как же иначе, господин судья! Отсечение руки, штраф и издержки.
– Ступай! – буркнул Линдгрем, отыскивая взглядом свою судейскую шапочку с кистями. – Сейчас подойду.
В зале было немноголюдно и даже уютно, так как за одно предыдущее заседание все почувствовали себя одной своего рода семьей. Семья состояла из сержанта Свеннссона, который сидел на скамье у входа и, откинувшись к стене, чертил ножнами своей шпаги неведомые кабалистические знаки. Стражники вцепились в свои алебарды и, переминаясь, скучающе поглядывали то на преступника, то на пустующий судейский стол, то на уже начинающее понемногу блекнуть и без того серое декабрьское небо в переплете высокого стрельчатого окна. Уже упомянутый Мартин Юнассон устроился за своим секретарским столиком, где и коротал время до прихода судьи за взбалтыванием чернильницы и копошением в стопках бумаг. Немного в стороне от него на расшатанном скрипучем стуле вытянулся адвокат-старичок Улссен. Он дремал, свесив голову на грудь так, что лицо его практически исчезло под париком. Порой он просыпался, окидывал зал суда мутным невидящим взглядом и, поерзав под жалобные стоны стула, вновь впадал в свою адвокатскую летаргию. Уродом в этой семье был пойманный с поличным за кражу каравая ржаного хлеба рыночный вор Ульф Арвидссон. Теперь он, с синяком под левым глазом, в рваной одежде и дурно пахнущий, уныло ждал решения своей судьбы, ни на кого не глядел и ни на что не обращал внимания. Цепи на его руках чуть позвякивали в такт дыханию. Потерпевший – хлебный торговец Якобсен, потеющий под огромной медвежьей шубой, в нетерпении грыз ногти и время от времени таинственно шептался с двумя свидетельницами – матерью и дочкой Петерссонами. Те без конца крутили во все стороны головами и таращили глаза, а придурковатая дочь при этом непрестанно ковырялась у себя в носу да с таким усердием,