Хороший год. Питер МейлЧитать онлайн книгу.
он перешел на размашистый шаг; сзади послышался шум: приближалась машина; Макс сошел на обочину.
Автомобиль сбавил скорость, чтобы ехать вровень с Максом. Глянув через плечо, он заметил буйные кудри и широкую улыбку Фанни. Обогнав его, она остановилась и распахнула дверь.
– Mais vous êtes fou[37], – сказала она, одобрительно поглядывая на мускулистые ноги Макса. – Садитесь. Я отвезу вас в деревню. Кружечка пива вам, по-моему, не помешает.
Макс поблагодарил ее, но скрепя сердце отказался:
– Это я убегаю от последствий кальвадоса. И потом, вы же знаете англичан. Мы обожаем себя истязать.
Мгновение Фанни размышляла над этой национальной особенностью, затем пожала плечами и двинулась дальше; в зеркале заднего вида неумолимо удалялась маленькая фигурка бегуна. Странные они типы, эти английские мужчины; в большинстве своем дичатся женщин! Впрочем, если учесть особенности их образования, удивляться тут нечему. Однажды ей объяснили, что такое английские частные школы: одни сплошные мальчишки, в ванных комнатах только холодная вода и в пределах видимости – ни единой особы женского пола. Хорошенькое начало жизненного пути. Интересно, осядет Макс в дядином доме или нет, подумала Фанни и поймала себя на том, что ей этого очень хочется. В Сен-Поне выбор неженатых молодых людей был очень ограничен.
Пробежав третью милю, Макс начал жалеть, что отклонил предложение Фанни. Ощущение было такое, будто солнце сосредоточило весь свой пыл на его макушке; раскаленный воздух словно застыл – ни дуновения. Когда Макс добрался наконец до дома, он прямо-таки таял, как мороженое, шорты и майка потемнели от пота. На подгибающихся ногах он поднялся по лестнице в ванную комнату.
Душ представлял собой классический образчик французского слесарно-водопроводного искусства конца двадцатого века – истинное воплощение неудобства, нечто допотопное, подсоединенное к кранам ванны резиновой пуповиной. Модель поистине замечательная: одной рукой держишь душ, другой моешь то одну, то другую часть тела. Если же захочешь намылиться как следует, кладешь душ на дно ванны, где он извивается, распрыскивая струйки воды, а потом приступаешь к ополаскиванию – тоже по частям. В Лондоне просто встаешь под поток воды, и вся недолга; здесь же приходится напрягаться, принимая немыслимые позы, которым позавидует цирковой акробат.
Макс осторожно ступил на залитый водой кафельный пол и, не вытираясь, стал бриться. В аптечке над раковиной, среди пачек лейкопластыря и аспирина, нашелся флакончик дядиного одеколона, еще наполовину полный, – настоящий реликт из турецких бань в Мейфэре; этикетка, словно банкнота, украшена прихотливым орнаментом, а запах живо напомнил Максу шелковые халаты давней поры. Он побрызгался одеколоном, причесался; теперь надо было подыскать одежду, подобающую для обеда с мэтром Озе.
Она благоразумно предложила встретиться в сельском ресторанчике подальше от любопытных глаз и длинных языков жителей Сен-Пона. Проехав несколько миль, Макс без труда нашел нужное заведение,
Вы сумасшедший (фр.).