Воры над законом, или Дело Политковского. Ефим КургановЧитать онлайн книгу.
рублей не может быть объяснена именно по причине незаконных действий контролёров.
Вообще говорить о недостаче нельзя без сведения годового баланса, а он не может быть свёрстан из-за атаки контролёров, которые и оказывались вдруг во всём виноватыми.
Ничего не скажешь – придумано было весьма ловко.
Но только контролёров этими рассуждениями Политковского о несвёрстанном годовом балансе было не обмануть. Они-то знали, что наличность в кассе всегда должна соответствовать приходно-расходной книге, и никаких исключений тут просто не может быть.
А кассовые книги они отказывались возвращать в комитет, ибо совершенно справедливо подозревали, что, в случае возврата, Политковским и его сподручными в них будут сделаны те или иные исправления, и тогда результат будет подогнан к правильной цифре.
Итак, контролёры наотрез отказались вернуть Политковскому кассовые книги.
На самом-то деле это идеально устраивало Политковского, ибо бухгалтерия комитета о раненых тем самым оказывалась как бы под арестом и не могла продолжать работу.
Все затягивалось, что только радовало Александра Гавриловича, коему надобно было максимально протянуть время. Вот он его и тянул, как мог.
Он-то знал, что свёрстка годового баланса ничего не изменит в судьбе пропавших десяти тысяч. И продолжал играть в оскорблённого, не пуская контролёров к себе в канцелярию.
Итак, суммируя, замечу, что создавалась весьма пикантная ситуация, и она полностию была на руку Политковскому, коему надобно было оттянуть час своей гибели, максимально оттянуть.
Контролёры держали у себя изъятые документы и требовали допуска к остальным, дабы можно было проверить отчётность прежних периодов в деятельности канцелярии. Политковский же не пускал контролёров и требовал незамедлительного возврата кассовых книг, отлично зная, что ничего ему возвращено не будет.
При этом контролёры не могли продолжать проверку, а комитет не мог нормально работать, что делало пройдоху Александра Гавриловича наисчастливейшим человеком. Но временно, временно, конечно.
Эта канитель продолжалась весь январь, за что Политковский благословлял Небо и свой ум.
Он выиграл целый месяц жизни.
Между тем действия Политковского были явным нарушением закона и превышением власти. Он и сам знал это, но до поры до времени помалкивал – это было в его же интересах.
В общем, он не имел никакого права не впускать контролёров. Он обязан был представить все требуемые бумаги, без каких-либо исключений.
Будь на месте Политковского кто-то другой, не покровительствуемый Чернышёвым, хоть и не министром уже, но зато всё ещё председателем Государственного совета, ой досталось бы этому другому. А вот Политковскому сходило с рук аж несколько недель, практически весь январь месяц 1853-го года.
Между государственным контролем и комитетом о раненых возник на сей счёт целый эпистолярный роман, дабы наконец-то можно было выйти из тупика, хитроумно созданного Политковским.
Всё ж таки Александр