Дурочка (Ожидание гусеницы). Нина ВасинаЧитать онлайн книгу.
потом кивнул:
– Пожалуй.
Лукреция ушла в дом и быстренько загрузила на поднос салфетку, На салфетку – серебряную ложечку, рядом – початую баночку икры и пару кусочков булки. Профессор, пристально рассмотрев все это, поднял длиннющий указательный палец с неухоженным ногтем и многозначительно произнес:
– Одну!
И открыл рот в ожидании.
Нескольких секунд растерянности. Лукреция набрала ложку и заложила ее в открытый рот Ционовского. Он долго разбирался с икрой, шевеля челюстями и причмокивая, потом сказал «благодарствую».
Аглая принесла чайник с ветками смородины в кипятке. Села за стол и продолжила делать записи в тетрадке «Обществоведение». Записи делались уже второй день после отъезда Ладовой, с утра до вечера, потому что писать приходилось по памяти, а такое в практике учебных занятий Аглаи случалось редко.
– Я пришел поговорить именно с вами. Так сказать, попрощаться, – обратился Ционовский к Лукреции. – И мне есть что сказать. Когда я увидел девочку в первый раз, она была животным. Не буду извиняться. Она не была растением, как вы мне тогда сказали, она была зверьком с минимальным набором инстинктов. Аутизм сам по себе имеет разные формы, но после нескольких занятий я понял, что Аглая обучаема, и выстроил впоследствии восемь лет прекрасных отношений с вашей дочерью. Она научила меня распознавать состояние души по жестам и выражению глаз. С нею я осознал никчемность бесконечных разговоров, которыми так грешат образованные люди.
Лукреция покосилась на дочь. Девушка сосредоточенно склонилась над тетрадкой.
– Если у Аглаи и был аутизм, – продолжил Ционовский, – то я горд, что оказался доверительным лицом при контакте этой девочки с миром вне ее тела. Иногда она меня сильно озадачивала. В восемьдесят девятом я даже провел урок со студентами на тему нераспознавания языковых понятий. Удивлены? А как я был удивлен ее реакцией на стихотворение! Смотрите сами. Мы читали Есенина. «Ты меня не любишь, не жалеешь, неужели я немного не красив?..» – профессор манерно изобразил перед своим лицом вензель, потом задумался и вытер той же рукой каплю под носом. – Читал, конечно, я, поскольку именно в 12 лет мы обучались знакам препинания и правильности их выделения речью. Ваша дочь первый раз задала мне тогда вопрос. Ведь до этого – ни разу, ни о чем! Она спросила: – «Он думает, что некрасивый? Поэтому его не любят?» Понимаете разницу?
Лукреция ничего не поняла, поэтому поспешно встала, налила из чайника с веточками горячую желтую жидкость и подвинула чашку к профессору.
– Я говорю, нет же, он знает, что красив, он кокетничает! – возбудился Ционовский, – И тут понимаю, что девочка права! Эта фраза на слух, без визуального восприятия звучит двояко, и ребенок сразу нашел другой вариант! «Неужели я в чем-то некрасив?» А? Или так: «Я знаю, что хоть немного, но красив».
– Поняла! – с облегчением улыбнулась хозяйка. – Я тоже в такое влипала с Лайкой. Если ее спрашивали: «Не хочешь яблочка?», она говорила «да», в смысле, что совсем не хочет, а ей уже… яблоко давали, – сбилась Лукреция.
После