Апокалипсис Антона Перчика. Анна НикольскаяЧитать онлайн книгу.
как все. Ты на бензин и на мойки больше тратишь, чем мы с отцом вместе взятые.
Ах, вот так, да? То есть вот так… Если я, в отличие от отца, на грязной тачке ездить брезгую, со мной вот так можно… Пожалуй, пора пускать в ход тяжелую артиллерию. На метро я больше точно не сяду – меня однажды там чуть не убили. Кулаком по голове – им мой галстук-бабочка не понравился.
– Зачем вы так со мной, мамик?
Неожиданно я сползаю вниз по стенке и роняю голову – на колени падают мои тяжелые кудри. Клево со стороны выглядит, наверное.
– Перестань паясничать.
Лицо у нее становится непроницаемым – я подглядываю. Идеальное накрашенное лицо, как у куклы. Хорошо, что я пошел в нее, отец у нас чуть красивей летучей мыши. Серьезно, они вблизи реально страшные – курносые и ушастые, прям как он.
– Лучше займись братом, я уже иду. – Мамик достает из сумки кошелек. Леопардовый в розочку – «Роберто Кавалли», сумка такая же. Дает мне деньги. – Сводишь его на площадку, потом покормишь, не забудь витамины. В ванну и спать. В холодильнике курица с пюре.
– Иной раз мне кажется, что вы меня не любите. Что я чужой вам, – для пущего эффекта я трясу башкой.
– Не говори глупостей. Мы все делаем ради твоего же блага. Закроешь за мной?
– Игорька вы любите гораздо больше!
Мамик вздрагивает. Проняло наконец-то. Ура.
– Антош, ну что ты такое говоришь?
Она вздыхает. Подходит ко мне и проводит рукой по волосам. Опускается на корточки и обнимает. У нее новые духи. Надо потом глянуть, что за запах – Аньке понравится. Может, уже растает.
– Мы тебя очень любим. Тебя и Игорька. Просто…
– Что? Просто что? – голос у меня дрожит.
Я поднимаю наконец голову. Я смотрю ей в глаза. Долго. Главное, сейчас не сорваться и не заржать. Она почти готова. Осталось каплю дожать – и все, она готова.
– Просто мы хотим, чтобы ты стал более… ответственным, что ли… Взрослым. Чтобы ты повзрослел, наконец. Сам отвечал за себя и свои поступки. За свою жизнь, понимаешь? Папа ведь не вечный.
– Я понимаю, мам. И я стараюсь. Правда. Мы с Егором уже все обмозговали, это реально крутой проект. Прости, я опять говорю ерунду… Я тебя люблю, мамик.
Я редко ей это говорю – мол, люблю и все такое – ну так, по мере надобности. Знаю, что они важные, эти слова, только они все равно особо для меня ничего не значат. Я ни фига не чувствую при этом – ни смущения, ни порыва какого-то… Что обычно испытывают в таких ситуациях? Когда говорят «я тебя люблю»?
– И я тебя, сыночек, – она порывисто прижимает меня к груди. Внутри у меня все просто клокочет от смеха.
– Мам, ты самая родная, – я тихо всхлипываю (тут главное – не переборщить) и утыкаюсь мокрой щекой ей в шею. Пускай прочувствует. – Может, ты все-таки поговоришь с отцом насчет денег?
– Поговорю, сынок. Я поговорю.
– Спасибо, мам. Ладно, иди, я побуду с Игорьком. Мы в парк сходим.
Я подонок, да? Думаете, подонок. Эгоистичный, самовлюбленный, наглый и все такое прочее.
Вот что я вам на это скажу: так оно и есть.