Принц полуночи. Книга 2. Наталья ИгнатоваЧитать онлайн книгу.
Кровь уже потемнела и подсохла, но по-прежнему привлекала полчища мух.
Это в Вальдене весна, а в Оскланде уже вовсю лето, и мухам было здесь тепло, вольготно… теперь ещё и сытно.
Сейчас Эрик ощущал, как создание, называвшее его своим хозяином, становится чем-то иллюзорным. Видимым, но неосязаемым. Тир никуда не делся – хоть в данный момент и отсутствовал, – в бесплотного духа не превратился и приказы выполнял, но в реальность его поверить не получалось. Потому что это означало признать реальность того, что рядом с Эриком, рядом с Хильдой почти постоянно находится смертельно опасный, безумный от ненависти к людям зверь.
«Ты клевещешь на себя, легат. И делаешь это с завидным упорством».
«Вы ошибаетесь, ваше величество».
Он ошибался… Он действительно ошибался.
Эрик шёл через дворец, не морщась смотрел на истерзанные трупы и размышлял.
Тир становился для него из «кого-то» – «чем-то». Созданием таким же непонятным и неясно даже, существующим ли, как его машина.
В будуар хозяйки дворца смог войти только сам Оскил. Двоим сопровождавшим его стражникам стало дурно, и они поспешно вышли на балкон. Эрик тоже почувствовал дурноту и, скрипнув зубами, напомнил себе, что он, поцелуй тут всех кальмар, – шефанго! Причём шефанго по праву крови.
Это помогло – в подобных ситуациях это всегда помогало. Хотя такого раньше видеть не приходилось. Хозяйку и кого-то из её служанок выпотрошили живьём, и теперь через небольшой светлый будуар с окном-фонариком была протянута шевелящаяся от мух, невыносимо смердящая сеть внутренностей.
Оскил молча взглянул на Эрика, убедился, что тот увидел всё, что должен был увидеть, и кивком пригласил следовать дальше.
Раньше Тир меньше отличался от людей, либо раньше это не так бросалось в глаза.
Скорее всего, верно и то и другое. В прежние годы у него не было ничего, кроме полётов. А если что и объединяет его с людьми, так это стремление в небо. Не в том смысле, которые вкладывают в эти слова христиане, а в естественном для людей желании научиться летать.
Эрик попытался найти другие точки соприкосновения, сделал попытку ещё немного очеловечить демона, а получилось, что вызвал к жизни нечто абсолютно бесчеловечное. Мог бы догадаться, что для Тира вести себя как человек неестественно и, пожалуй, непросто. Мог сообразить, что его человечность – всего лишь маска. Мог. Но не догадался и не сообразил. Вместо этого ужесточил условия и получил закономерный результат.
Когда его нет рядом, проще всего думать, что его нет совсем. Проще. И лучше. Гораздо безопаснее, чем понимать, что его – нет, но есть то, чему лучше бы не быть никогда. Он ведь не позволит отправить себя в небытие. А если бы позволил – кто бы смог заставить себя сделать это?
«Ты клевещешь на себя, легат».
«Вы ошибаетесь, ваше величество».
Все эти годы Тир говорил ему правду. Но в эту правду невозможно было поверить.
Теперь Эрик знал, что для демонов жестокость так же естественна, как для людей – сострадание. Что убийства необходимы им так же, как людям сон и еда.