Театральная сказка. Игорь МалышевЧитать онлайн книгу.
– это то, чего мне всю жизнь очень не хватало.
Дионис успокаивающе качнул рукой.
– Только помните, – он указал чашей на прячущегося в листве купидона, – маленький негодяй прав. Есть вещи похуже смерти.
– Какие, например? – недоверчиво спросила Ветка.
– Например, бесконечная жизнь и бесконечная боль, – ответил бог.
Дионис протянул руку, ворон прыгнул ему на предплечье, окольцевал узловатыми когтистыми пальцами.
– Он будет вашим проводником в Засценье. Едва вы попадёте сюда, поднимите головы и увидите или услышите его.
Словно в подтверждение его слов ворон раскинул крылья и в очередной раз выдал своё громогласное «кру!».
– Следуйте за ним. Он приведёт вас в такие места, какие вы и не сможете вообразить.
Бог пригубил из чаши.
– Возможно, Засценье – вообще самое интересное место во Вселенной. Добро пожаловать.
– А куда нам идти сейчас?
– Возвращайтесь туда, откуда пришли. Для первого раза вы узнали достаточно.
– Но мы должны что-то принести отсюда, разве нет? – сказала Ветка.
– Бери что хочешь, – радушно предложил Дионис. – Можешь взять пыль от корней деревьев. Или нарви листьев с олив.
– Надёргай перьев из крыльев купидонов, – посоветовал сатир с седой бородой и захохотал.
Купидончики заверещали тонкими голосами, принялись корчить ему рожи и делать неприличные жесты.
– Мы нарвём листьев, – сказал Мыш.
– Первый раз все так поступают, – согласился Дионис.
…
– Я вижу, у вас получилось? Вы были за сценой? – спросил Альберт, когда они выходили на бис кланяться аплодирующей публике.
И пусть зрителей было всего семеро, ничто не может сравниться с первым успехом.
Ветка кидала в зал оливковые листья, и они, невидимые для людей, разлетались по залу.
– Да, мы были там, – шепнул Альберту раскрасневшийся Мыш, чувствуя, как от восторга у него заходится дыхание и шумит в ушах.
…
В часовой тихо. Успокаиваясь, шумит только что выключившийся чайник. Альберт размешивает сахар в фарфоровой чашке. Ветка, встав на цыпочки, поливает фиалку на полке. Мыш, пытаясь унять волнение, всё ещё будоражащее его, прохаживается по комнате.
– Скажи, Альберт, почему ты именно нас выбрал для своего театра? – спросил мальчик.
– Кстати, да. Мне тоже интересно, – повернулась к нему Ветка. – Ты ведь мог взять первого попавшегося ребёнка с улицы. Или не мог?
Всем видом показывая, что не хочет отвечать на вопрос детей, Альберт уткнулся в чашку, но, чувствуя на себе пристальные взгляды, отставил её в сторону, сцепил перед собой руки.
– Я мог бы, конечно, соврать вам. Мол, это потому, что я понял, какие вы уникальные, талантливые и прочее, прочее. Но ведь вам нужна правда? Так вот, правда состоит в том, что внутри у каждого из вас есть рана. Она кровоточит, болит, и это делает вас чуткими, страдающими. Живыми, по большому счёту. Такими, какие только и нужны театру. А кроме того, я видел, что вы… Как бы сказать?