Месть Альбиона. Александр ДомовецЧитать онлайн книгу.
Константин Петрович бледным лицом с тонкими губами и непреклонным взглядом глубоко посаженных глаз. Его репутация мудрого государственного мужа была безупречна, близость к императору общеизвестна. И лишь немногие знали, насколько мягкосердечным и великодушным может быть суровый с виду сановник.
Одним из таких немногих был Сергей Белозёров – известный столичный художник, а в недалёком прошлом поручик Киевского гусарского полка. Несколько лет назад Белозёров по заданию Победоносцева выяснял, почему солдат гатчинского гарнизона, несущих охрану царской резиденции, внезапно поразила эпидемия безумий. Разобрался, спас Александра Третьего от невероятно дерзкого покушения, но при этом получил пулю, предназначенную для самодержца. Тогда Сергей выжил, можно сказать, чудом, и чудо это звалось Настенька, – в ту пору невеста, а ныне горячо любимая жена. Она две недели не отходила от больничного изголовья, ухаживая, поддерживая, ободряя…
Так вот, Победоносцев. Разглядев в Сергее художественный талант, он убедил императора послать Белозёрова на учёбу к итальянским живописцам. Спустя два года бывший гусар вернулся в Россию уже сложившимся мастером. В короткое время он буквально ворвался в художественную элиту столицы, стал востребован и популярен. Этому в большой степени способствовало явное благоволение к Белозёрову со стороны обер-прокурора и, пуще того, императора. Гатчинское дело строжайше засекретили (были на то серьёзные поводы), поэтому о причинах высочайшей поддержки общество могло лишь гадать. А ведь всё просто: Александр спасителя не забыл. Благодарный монарх не только сам приобретал полотна Сергея (которые того, безусловно, стоили), но и рекомендовал Белозёрова членам царской фамилии.
Художник вошёл в моду, много работал, совершенствуя мастерство и зарабатывая – на радость своему импресарио – большие деньги. Последнее обстоятельство было как нельзя кстати, поскольку Настенька уже подарила мужу двух сыновей-погодков, и дело шло к третьему[1].
Сегодня Белозёров пил чай в обществе Победоносцева. Они сидели в кабинете обер-прокурора в здании Святейшего синода, что на Сенатской площади. Компанию им составлял генерал-адъютант императора Черевин, – личность легендарная. Боевой товарищ Александра, один из самых близких к нему людей, Черевин отличался умом, храбростью и, к сожалению, неумеренной тягой к спиртным напиткам. Это, впрочем, не мешало ему успешно нести многотрудную службу (да и кто в России не пьёт?). В частности, отвечал Пётр Александрович за безопасность царской резиденции. Там-то, в Гатчине, когда бывший гусар разбирался с солдатами-безумцами, они с Сергеем познакомились и, можно сказать, подружились.
Не виделись, должно быть, года три, поэтому встреча вышла тёплой. Обняв Сергея, Черевин долго хлопал его по плечу.
– Орёл! Хоть сейчас в седло! И усы всё так же вразлёт! – приговаривал он, с удовольствием разглядывая статного Белозёрова. – Бравый нынче живописец пошёл. Не забыл ещё за кистями, как саблю в руке держать?
– Такое разве забудешь? –
Подробнее о гатчинском деле см. Александр Домовец «Гатчинский бес», М.: Вече, «Военные приключения».