На качелях любви. Галия МавлютоваЧитать онлайн книгу.
его, ведь вторая половина фразы властной женщины всем отверженным давно известна: «написать заявление об уходе».
Кто хоть однажды побывал в шкуре неблагополучного и отвергнутого, тот знает все тайны звуковой шифрописи.
– Лариса Петровна, я уже нашла письмо, прочитала, вошла в курс дела и готова ехать в командировку! – каким-то чересчур звонким пионерским голосом выпалила я.
И в переговорной камере наступила тишина. Про такую говорят – мертвая. Если они сейчас спросят, что в этом чертовом письме – я непременно упаду в обморок, причем настоящий, не придуманный. Упаду и не встану. Пусть сами меня поднимают. Они же хотели вкусного десерта. Я-то знать не знаю, о чем идет речь в этом поганом письме.
– Ну и Даша-Даша, – послышался чей-то голос в тишине. – Всех удивила. Блеснула и ослепила. Звезда вы наша – Даша.
Олег Александрович Зимин явно издевался надо мной. Его голос звучал едва слышно, почти шелестел, но в нем переливались все оттенки сарказма и издевки. Олег Александрович снизошел в своих шутках до мелкой сошки. Великодушно и – впервые. Обычно он не позволяет себе подобных вольностей. Присутствующие переглянулись, ведь десерт оказался с крыльями. Пурх – и улетел! Поддержка генерального пришла вовремя. Ежели шутит высокое начальство, подчиненные обязаны сменить гнев на милость.
– Даша, иди, оформляй командировку, ты едешь в Иваново, – тяжело и шумно вздохнув, сказала Марина Егоровна.
Из рук женщины-воина ускользнула верная добыча. Марина Егоровна не успела положить на язык даже маленький кусочек десерта. И все шумно выдохнули, вторя Марине Егоровне, – с облегчением, хором и одновременно. Получилось смешно, будто в зале заседаний вдруг спустил огромный футбольный мяч. Пьяным шмелем я вылетела за дверь и, прижавшись спиной к дверной створке, надменно взглянула на секретаршу. «Сидит себе, цаца, клацает по клавишам, а настоящим журналистам присесть некогда. По командировкам вся измотаешься, по городам и весям, весь день на ногах, а все потому, что звездам трудиться надо – и днем, и ночью. Некогда тут с вами рассиживаться», – подумала я. А девушка взглянула на меня, вытянула губы в трубочку от чрезмерного удивления и рассеянно отвернулась. А мне стало стыдно. Еще ничего не сделала, а уже нос задрала выше крыши. Отлепившись от двери, стараясь соблюсти едва обретенное шаткое достоинство, я вышла из приемной. И стрелой полетела по коридору, сбивая по пути редких встречных. Они шарахались от меня, разбегаясь в стороны, словно боялись, что я по инерции закручу их в свой клубок страстей и печалей.
Соня низко склонилась над клавиатурой, выискивая несуществующие ошибки. Она не обратила на меня внимания. По ее разумению, я уже отрезанный ломоть – выбыла из штатного расписания редакции. Но Сонька жестоко ошибалась. И мне захотелось ткнуть ее носом в этот промах. Так тыкают котят в миску с молоком, чтобы приучить неразумных к строгому распорядку.
– Сонька, я еду в Иваново! – воскликнула