Медовый траур. Франк ТильеЧитать онлайн книгу.
следы темного сладкого вещества, – возможно, меда. Должно быть, это и удерживало бабочек. Анализы крови и содержимого желудка подтвердят…
Беспощадный свет галогеновой лампы резал глаза. Чем больше сведений я получал, тем большее испытывал смятение.
От чего умерла эта женщина?
– Время смерти удалось определить?
– Судя по трупному окоченению и ректальной температуре, я бы сказал – глубокой ночью, между двумя и четырьмя часами… Вскрытие покажет точнее…
Ван де Вельд стянул резиновые перчатки, закрыл тяжелый, набитый режущими инструментами чемоданчик и только после этого выхлебал разом полбутылки воды.
Я повернулся к светловолосому лейтенанту:
– Щиколотки оставили связанными, зато руки намеренно освободили, и правая указывает пальцем на эту часть исповедальни. Криминалисты ничего там не заметили, снимая отпечатки?
– Насколько я знаю, нет. Не нашли ни отпечатков, ни каких-либо меток.
Я распорядился увезти тело в Институт судебно-медицинской экспертизы. Как только носильщики вышли, Сиберски, сунув руки в карманы джинсов, спросил:
– Ну что, комиссар? Что вы об этом думаете?
– Пока я главным образом задаю себе вопросы. Почему привели сюда? Почему живую? Почему она голая и бритая?
Молодой лейтенант поделился со мной своими впечатлениями по горячим следам:
– Жертва находилась в кабинке для исповеди. Дверь в центральную часть исповедальни была открыта, значит убийца сел на место священника. Стало быть, все в этой мизансцене указывает на ритуал исповеди. По одну сторону окошка – коленопреклоненный грешник, по другую – духовник.
– С той разницей, что наша грешница пришла не по своей воле.
– Это ясно! Ей связали руки и ноги, это доказывает, что ее каким-то способом вынудили подчиниться, возможно применив физическое воздействие, тогда, наверное, от усилий освободиться она и обливалась по́том… но, возможно, воздействие было только вербальным.
– Что-нибудь в духе «Говори, покайся в совершенных тобой грехах, и Господь тебя простит…».
– Вот именно. А что касается ее наготы… Разве видеть перед собой голую связанную женщину, стоящую на коленях и молящую о прощении, – не высший символ господства, отношений между хозяином и рабыней?
Я прищурился.
– Конечно, могло быть и так, но… – Я обвел руками пространство. – Оглянись вокруг. Церковь образует монолит, и предназначение у нее одно: молитва, самопожертвование, вера. Видишь ли, я мало что понимаю в религии и Библию-то едва прочел, но знаю, что в Книге Бытия Адам и Ева изображены нагими, такими же голыми, как наша потерпевшая. Чистота первых дней… Изначальная нагота всех творений Господа…
Сиберски странно присвистнул:
– Ничего себе! К чему это вы клоните?
– Всего лишь к тому, что действия преступника можно объяснить, изучив место преступления. Может быть, он побрил и раздел жертву не для того, чтобы осуществить какой-то свой фантазм, а совсем с другой целью. Может быть, он решил привести