Музы героев. По ту сторону великих перемен. Наталия СотниковаЧитать онлайн книгу.
Правда, где-то за месяц до июльских событий с ним поступили совершенно бесчеловечно, лишив ежедневных прогулок за зубцами стены, ибо он имел обыкновение оскорблять прохожих самыми последними словами, а также швырять в них камнями или поливать содержимым ночного горшка.
Оказавшись лишенным свежего воздуха, маркиз не успокоился и принялся подстрекать чернь к противозаконным действиям. Он соорудил из старого ночного горшка и трубы нечто вроде громкоговорителя и регулярно оповещал прохожих о бесчинствах, творящихся в застенках.
– Комендант намерен умертвить всех заключенных!
– Как раз сейчас перерезают горло сорока невиновным!
Или:
– Народ должен освободить нас, пока не будет слишком поздно!
По мнению коменданта Делонэ, он погружался в такое опасное состояние возбуждения и потери рассудка, что дней за десять до взятия Бастилии маркиза отправили в приют для умалишенных в Шарантоне. Тем не менее, остановить озверевшую толпу, часть которой составляли женщины и дети, не удалось, и вскоре окровавленную голову Делонэ пронесли на пике по улицам Парижа, а узников освободили. Их оказалось всего семь (по характеру король Людовик ХVIII был добрейшим человеком и почти не пользовался так называемыми lettres de cachet[7]): некий граф, лишенный свободы по настоятельной просьбе его семьи за слишком распутный образ жизни, четыре фальшивомонетчика (во все времена подобная деятельность считалась государственным преступлением) и двое душевнобольных. Не обнаружилось и камеры пыток; в качестве доказательств истязаний заключенных толпе предъявили зубчатое колесо пресса для производства масла из оливок и ржавый кусок древней металлической лестничной ограды. Тем не менее, толпа разнесла символ самодержавия по камешкам, которые тут же обрели материальную ценность, ибо стало модным вставлять их в серебряную или даже золотую оправу колец, браслетов и булавок для одежды. Высшим шиком у ювелиров считалось окружать их сакральными словами «свобода», «равенство» и «братство», инкрустированными драгоценными камнями, лучше всего трех цветов, ставших символом революции.
Три цвета времени
Французы всегда придавали огромное значение элегантности оформления и даже в годы бурных потрясений не отказались от этой привычки. Революционная смута расползалась по стране, повсюду процветали грабежи и беспорядки, разгонялись старые органы управления городами. Новые власти решили создать нечто вроде гражданской милиции, в Париже числом примерно до пятидесяти тысяч человек. С одной стороны, эта новая Национальная гвардия была должна, насколько возможно, подавлять народные беспорядки, с другой – давать отпор попыткам вмешательства королевских военных сил. Естественно, это народное ополчение должно было иметь какие-то знаки отличия, ибо ввиду полного отсутствия средств об обеспечении единой формой одежды и думать было нечего. Решили снабдить гвардейцев кокардами,
Королевское распоряжение о заточении в тюрьму без суда и следствия.