Московский физико-технический. 1965—1971. Зоя КриминскаяЧитать онлайн книгу.
а книга не совсем о Московском физико-техническом институте, она скорее о девушке, обо мне, проучившейся в нем шесть лет от звонка до звонка с 18 до 24 лет. Потратив на учебу лучшие годы молодости, я окончила институт и получила дипломом инженера-физика, и вышла оттуда с головой, набитой всяческими премудрыми знаниями, большинство из которых так и не понадобились мне в жизни, с заметно понизившейся оценкой своей собственной личности, зато с высокой оценкой всякого физтеха вообще, с сильно поистраченным запасом энергии, количество которой при поступлении казалось необъятным и неиссякаемым, в общем, это повесть о том, как учились и о чем мечтали в уже далекие шестидесятые.
Вопрос о том, стоило ли количество полученных знаний той цены, которая за них была заплачена, всё той же растраченной энергией и здоровьем, так и остался для автора вопросом без ответа, и, чтобы на него ответить, нужно прожить еще одну жизнь. Но это нам не дано, а тогда, в процессе учебы, уйти – означало признать свое поражение, признать, что принятое решение было неверным, а именно для той категории людей, которые учатся на физтехе, это совершенно неприемлемо.
Взгляд автора на физтех остался на всю жизнь взглядом студента, взглядом снизу вверх. Я никогда и никак не была связана с институтом после его окончания, никогда в нем не преподавала и не общалась с администрацией, просто ушла из него тридцать лет назад, и образ физтеха, как учебного заведения, остался в моей памяти незамутненным последующими наслоениями.
В книге нет вымышленных действующих лиц, но автор не претендует на объективность, и, если кто-то не узнает себя под своей фамилией и именем, значит, это не он, и меня обманула память, ведь с начала описанных событий прошло уже больше 35 лет.
Как художник складывает мозаичную картину из разноцветных осколков, так и мне хотелось сложить пеструю картину учебы и студенческого быта из разрозненных эпизодов и событий, возможно, это не удалось, но я надеюсь на снисходительность читателя и начинаю…
Только в физике соль, остальное все ноль
Я приступаю к описанию той части моей жизни, свидетели которой постоянно находятся рядом со мной, и могут сказать: – а ну-ка, подружка, ты всё тут напридумывала, ничего такого и не было.
Так вот, я клянусь, что буду писать, как помню. Может быть, я о чем-то умолчу, кое-что опущу, я ведь не могу не дать почитать свои опусы сразу же, как напишу, а не через пятьдесят лет, когда некому будет обидеться, так что недомолвки будут, а искажений – нет, за исключением искажений памяти, а приходится надеяться только на нее. Дневник я в студенческие годы не вела.
Недавно я стала делиться воспоминаниями об ужасах своей студенческой жизни с Инной Каспаровой, бывшей аспиранткой физтеха, знающей меня с первого курса. «Как же мне было тяжело…» – начала было я.
– Ничего не знаю, я помню, твой смех волнами разливался по коридору, – прервала мои воспоминания Инна, которая несколько лет жила со мной на одном этаже.
И я удивилась и замолчала. Значит, так и было, раз Инна это помнит, а я вот помню совсем другое…
1 курс, 1965—1966 гг.
Последние шесть лет я не бывала в Москве и теперь, глядя в окно поезда Москва – Батуми на пробегающий мимо вагона пейзаж, я волновалась перед встречей с забытой столицей. Все мои планы на будущее были связаны теперь с Москвой, с мечтой поступить и учиться в московском ВУЗе, особенно на физтехе. Мечта эта казалась мне несбыточной. Слова институт, студентка, этот напев букв с в таких желанных словах звучал для меня волшебной музыкой, какой позднее будет слышаться мне не менее приятное слово – стипендия. Душа моя оцепенела в тревожном ожидании предстоящих испытаний, я полностью отключилась от окружающего мира, и мама не трогала меня лишний раз, когда я молчала, глядя в одну точку и не реагируя на ее попытки пообщаться со мной.
В Москве нас с мамой встречали дядя Боря и дядя Резо1. И еще нас встречал Шурик2, приехавший в Москву раньше меня. Он обещался в Батуми встретить меня в Москве, но я не приняла это всерьез.
При виде Шурика моя мама прямо-таки остолбенела. Сложив руки на своем внушительно выступающем животе и оглядев его с головы до ног с высоты своего роста, мама круто повернулась ко мне и строго спросила:
– А это еще что такое?
Под «что» подразумевался, возможно, не живой человек, а факт встречи.
Не моргнув и глазом, я небрежно ответила:
– Это Шурик, – и не стала вдаваться ни в какие подробности, предоставив эту возможность Шуре.
Он что-то пролепетал в оправдание своего появления перед грозными очами моей матушки, потом стал говорить, что нам с нашими аттестатами из провинции следует попытать счастья где-то в маленьких городах России. Но мама, после первых же его слов на эту тему, поняла, что он скучен и безобиден, успокоилась, и мы, пренебрегая его советами, отправились прямо в Долгопрудный.
В электричке Резо очень
Двоюродный и единокровный братья мамы.
Батумский приятель