Огонь в твоих глазах. Трилогия. Любовь ЧерниковаЧитать онлайн книгу.
себе под ноги.
Кира без труда узнала работу Лютобора, лучше него никто не плёл в деревне.
Тин Хорвейг сунул руку под тряпицу и вынул пирожок. Понюхал и откусил сразу половину:
– М-м! Вкусные. Хочешь?
– Нет, спасибо, – хмуро ответила Кира, чувствуя, как просыпается голод. – Со вчерашнего ещё сыта.
Пасита рассмеялся, памятуя, что она так и не съела ни крошки.
Кира же судорожно соображала, как Защитник узнал?
«Но ведь я не собиралась бежать, по крайней мере, пока. Неужели Люта меня не так понял?»
Защитник пристально смотрел, молча дожёвывая остатки пирожка. Его взгляд не сулил ничего доброго. Закончив, он произнёс:
– Помнишь, что я сказал в первый день? За непокорность расплатятся те, кто рядом. Те, кто дорог.
– Что ты сделал с Лютобором?!
Пасита криво усмехнулся.
– Так вот кто тебе помог собраться в дорогу? А я, грешным делом, решил, что все устроил тот лютый пёс, – пошутил он. – Сущий волчара! Хотел огреть его плетью, так тот увернулся, шельма!
– Туман!
– Знаешь, ты та-ак ловко сдаёшь друзей! Никакого вина откровения не нужно, – продолжал потешаться Защитник. – Не переживай, твоя псина сбежала. Кобель оказался совсем не дурак. Понял, что не по зубам противник.
Кира сжала кулаки, ноздри раздувались, глаза метали молнии.
– Глаза горят. Щёки пылают. Ай, да чудесное зрелище! Ты, как утренний морозец в марте.
Он внезапно оказался рядом. Так близко, что Кира отшатнулась. Протянув руку, Защитник взял прядь волос, медленно пропустил сквозь пальцы, словно наслаждаясь ощущениями. А затем шагнул ближе и, схватив целую горсть, поднёс к лицу. Ноздри втянули воздух, он буквально зарылся в волосы носом. Кира застыла, не смея шевельнуться.
Скрипнула калитка, нарочито громко лязгнув засовом – то вернулась Анасташа.
– Доброго утречка, Пасита Защитник! – Мать низко поклонилась.
Тин Хорвейг поднял голову. Нехотя, отпустил волосы.
«Недурна, пожалуй, краше дочери будет. Голову держит, что княжна, иль королева какая – оставили отпечаток годы, проведённые рядом с Защитником».
Тин Хорвейг не сомневался, памятуя легендарную верность тин Дарренов, Каррон и не смотрел на других женщин.
– И тебе поздорову, Анасташа! Видишь, – добавил он, обращаясь к Кире, – твоя мать знает, что такое хорошие манеры.
Кира, скрипнув зубами, промолчала. Мать подошла и встала рядом, сохраняя на лице настороженное выражение.
– Чем обязаны высокому гостю? – Учтиво спросила она.
– Произошло недоразумение. Но, кажется, мы уже поняли друг друга. Не так ли, Киррана тин Даррен? – Припечатал тин Хорвейг, и стальные глаза обожгли ледяным взглядом.
Анасташа прижала ко рту руки, а Кира растерялась от звучания собственного имени. В глаза её еще ни разу в жизни так не называли. Пасита тем временем направился к выходу, по пути прихватив корзинку с пирожками. У самой калитки он обернулся:
– Ах, да! Жду тебя сегодня сразу