Дракула. Брэм СтокерЧитать онлайн книгу.
предпочло не замечать.
Викторианское общество жило по своим собственным канонам нравственности и морали, сложившимся по сложному стечению исторических обстоятельств. Викторианцы получили в наследство традиционные христианские понятия о добре и зле и устройстве традиционного общества. Однако эти нормы претерпели серьезные изменения, частично приведшие к парадоксам и даже гротескным искажениям в их видении мира.
Изданная в 1859 году «Теория происхождения видов» Дарвина серьезно подкосила религиозные устои британского общества. Именно с тех времен британцы начали трансформироваться в так называемую «нацию атеистов». С одной стороны, общество переживало расцвет науки и промышленности, индустриальную революцию, а с другой стороны – упадок нравов. Подкрепленное христианской доктриной понятие о добре и зле, правильном и неправильном уступило место светскому гуманизму. Грех был грехом, только если становился достоянием общественности. Внешнее соблюдение канонов устаревшей морали стало главнее самой морали. Это привело к формированию извращенного представления о «хорошей» викторианской женщине, так называемого парадокса «Мадонны-шлюхи». Викторианская женщина, жена и мать, существо пассивное, не интересное, зависимое и начисто лишенное сексуальности. В викторианском обществе даже слово «ноги» было под таким строжайшим запретом, что ножки рояля называли «конечностями» и прятали под кружевными или меховыми чулочками. Эдакие средневековые дамы, запертые в высоких башнях, викторианские женщины не имели даже права наследования собственности. Викторианские мужчины находили сексуальное удовлетворение только с продажными женщинами. Это было негласной нормой общества. В Лондоне свирепствовала эпидемия сифилиса, и ученым впервые удалось выявить связь между заражением и сексуальными контактами.
Прочитанный в таком контексте, роман Стокера становится почти скандальным.
В романе обширно затронута тема «противоестественной», запрещенной сексуальности. Справедливо заметить, что любое проявление сексуальности находилось под запретом, в массовой литературе и театре сексуальные сцены подменялись описаниями жестоких убийств.
То влечение и та энергия, которую излучают укушенная Дракулой Люси, Мина и сам граф, не могут быть истолкованы никак иначе как открытый сексуальный призыв. Стокер пишет об отказе от канонов традиционной морали, о животной, грубой чувственности. Это если и не призыв к сексуальной революции, то открытое нарушение табу и пощечина ханжеской викторианской морали.
Кровь и укус символизируют запрещенную в викторианском обществе тематику телесного. После обнаружения инфекций, передающихся половым путем, кровь – воплощение любой биологической жидкости, потенциально несущей смерть. Этот мотив обрел еще больший зловещий смысл в ХХ веке с обнаружением других опасных болезней, передающихся через кровь.
Другой подсознательный страх, ярко прослеживаемый