Честное слово. Ирина ЛевонтинаЧитать онлайн книгу.
общества нельзя” и все такое. Но Public Relations невозможно перевести и как связи с публикой. Ведь слово публика имеет слишком узкое значение, a Public Relations – это не про театр и не про цирк.
Вот так и получилось, что есть официальный термин – связи с общественностью, но он неудачен и неуклюж. Вполне естественно поэтому, что находится разговорное слово, которое и вбирает в себя все смыслы, связанные с этим явлением в современной ситуации.
Сейчас со страниц газет и с экранов телевизоров нам все время объясняют, что на самом деле пиар – это вовсе не то, что мы думаем. Что настоящий пиар – это когда ты любишь клиентов своей фирмы, как родных, и искренне мечтаешь им угодить, а вовсе не думаешь о том, как бы их половчее объегорить. Удастся ли слову пиар со временем очиститься от негативных ассоциаций? Или за этим словом закрепится значение “черный пиар”, а для белого и пушистого пиара начнет использоваться другое название? Это сказать трудно.
Табличка на газоне
Либеральный экономист Виталий Найшуль постоянно пропагандирует любезную моему сердцу лингвиста идею: самое главное – это найти нужные слова. Ничего у нас не получится, пока общество не выработает понятный ему язык, на котором оно может с собой о себе говорить. Вот выражение private property – это вещь. Оно одинаково успешно и в одном и том же смысле может фигурировать в судебном решении или красоваться на табличке, воткнутой посреди газончика. А у нас что? Частная собственность – никто точно не знает, что это, а для охраны своих владений человек лучше воспользуется испытанным “Осторожно, злая собака”.
Или, скажем, перевод ключевого термина Адама Смита – невидимая рука (рынка). Не годится. Совсем другой набор ассоциаций, чем invisible hand. В русской невидимой руке нет ничего божественного и провиденциального. В этом месте аудитория Найшуля обычно начинает волноваться и выкрикивать: “А как надо? Надо-то как?” И тогда он предъявляет почерпнутое где-то в недрах Даля выражение Бог цену строит, которое имеет в точности нужный смысл. Иными словами, купцам из пьес Островского и впоследствии прирезанным большевиками буржуям была вполне внятна либеральная идея.
Правда, я не стала бы преувеличивать власть языка. Какое бы правильное слово ни найти, но если народ не готов принять заключенную в нем мысль, он это слово поймет по-своему.
Мой любимый пример на эту тему – история слова лояльный, которое непостижимым образом стало употребляться в значении “терпимый” (лояльность к чужим недостаткам).
Но есть у меня история, которая тезис Найшуля, кажется, подтверждает.
Не так давно в одной телевизионной передаче выступал режиссер Марк Розовский. Он, в частности, сказал: “Плохо, если государство приватизирует театры”. Вообще-то приватизация – это как раз передача государственной собственности в частные руки (от лат. privatus – “частный, личный”). А обратный процесс называется национализация. После Октябрьской революции 1917 года частная собственность