Мужчины не ее жизни. Джон ИрвингЧитать онлайн книгу.
на фотографиях?
– Да, – ответила Рут, хотя она и не была уверена, что может вспомнить, что они делали на всех фотографиях.
– Ну так вот… Томас и Тимоти живы в твоем воображении, – сказал ей отец. – Когда человек умирает, когда его тело ломается, это означает, что мы больше не можем видеть его тела – его тело исчезает.
– Его кладут под землю, – поправила его Рут.
– Мы больше не можем видеть Томаса и Тимоти, – гнул свое отец, – но они остались в нашем воображении. Думая о них, мы их видим в воображении.
– Они ушли из этого мира, – сказала Рут. (По большей части она повторяла то, что слышала раньше.) – Они теперь в другом мире?
– Да, Рути.
– И я тоже умру? – спросила четырехлетняя Рут. – Я тоже буду вся сломана?
– Ну, это случится очень-очень не скоро! – сказал отец. – До тебя должен сломаться я, но и это еще произойдет очень-очень не скоро.
– Очень-очень не скоро? – повторила девочка.
– Я тебе обещаю, Рути.
– Ну хорошо, – сказала Рут.
Такого рода разговор происходил между ними чуть не каждый день. Подобные же разговоры происходили у Рут и с матерью, только они были короче. Как-то раз, когда Рут сказала отцу, что если она думает о Томасе и Тимоти, то ей становится грустно, отец признался, что и ему грустно от этих мыслей.
Рут тогда сказала:
– Но маме еще грустнее.
– Да… грустнее, – сказал тогда Тед.
Так Рут и лежала без сна в доме, за стенами которого что-то водилось, что-то большее, чем мышь, и она прислушалась к единственному звуку, которому удавалось успокоить ее, хотя от этого же звука она впадала в меланхолию. Это было еще до того, как она узнала, что такое «меланхолия». Это был звук пишущей машинки – звук историй. Став писателем, Рут так никогда и не перешла на компьютер – она либо писала от руки, либо печатала на машинке, которая производила самый старый звук из всех опробованных ею печатных машинок.
Тогда (в то лето 1958 года) она не знала, что ее отец начинает писать историю, которая станет ее любимой. Он работал над ней все лето, и она стала единственным литературным произведением, созданию которого «способствовал» будущий секретарь Теда – Эдди О’Хара. И хотя ни одна из детских книг Теда Коула не знала такого коммерческого успеха и международной славы, как «Мышь за стеной», книга, начатая Тедом той ночью, стала самой любимой для Рут. Называлась она, конечно, «Шум – словно кто-то старается не шуметь», и для Рут она всегда была особенной, потому что именно Рут вдохновила отца на ее создание.
Несчастные матери
Детские книги Теда Коула невозможно было классифицировать по возрастным категориям. «Мышь за стеной» рекламировалась как книга для чтения детям в возрасте от четырех до шести лет; книга эта имела успех на рынке, как и следующие книги Теда. Но, скажем, двенадцатилетние часто заново перечитывали Теда Коула. Эти более умудренные читатели нередко писали автору письма, в которых говорилось, что они раньше считали его детским писателем, но потом обнаружили в его книгах глубинные смыслы. Эти