Небесная танцовщица apsaras. Валерий Вячеславович БодровЧитать онлайн книгу.
меня сильно смущало, её увлечение спортивными футбольными и хоккейными командами. Она знала всех поимённо и даже посещала их раздевалки после матчей: запах конюшни, однообразное мелькание форменных цветов, голые торсы и возможно опять её застывшая среди них улыбка.
Иногда хотелось неизведанной романтики, и я шёл к Алёне. Эта полуребёнок, полуженщина не могла начать пока не наслушается вдоволь соловьёв теплой летней ночью или пока не заставит меня посмотреть душераздирающий фильм об основах творческих отношений. Затем обязательно следовало обсуждение картины, её глубокий анализ, притягивание за уши того, кто сидит сейчас рядом, затем имитация бурной страсти, и моё дымящееся тело можно было обнаружить в любом месте, где нас заставал жизнеутверждающий финал интеллектуальной беседы. Однажды это случилось на берегу реки и пара усатых рыбаков, побросав свои удочки, наблюдала за нами из-за кустов. Когда же Алёна, вытирая губы платочком, их заметила, они, как ни чём не бывало, держали в руках свои длинные палки, нацеленные на другой берег.
Была ещё одна женщина бальзаковского возраста. Я посещал её в дни, когда хотелось тишины и чего-нибудь вкусненького. Она играла мне на пианино, просила что-нибудь починить, скорей не из-за надобности, а чтобы посмотреть на мужика за работой. Стояла рядом, вытирала незаметно слезу и смотрела. С удовольствием, по моей просьбе приносила молоток или пассатижи, и только потом приглашала меня на ложе, заблаговременно приготовленное в наспех задрапированной спальне (отвалившиеся обои было не скрыть, кровать страшно скрипела). Давно разведённая, с двумя уже взрослыми детьми, про которых она рассказывала долго и с любовью, теперь вот лежала со мной недолюбленная, уставшая, со шрамом внизу живота от кесарева сечения. Променявшая по молодости девичью фамилию Ларина на эрзац Клопова. Вступившая в неравный бой с самим алкоголем в лице спившегося мужа. Конечно, я пытался восполнить её жизненные потери. Потом мы обязательно пили по бокалу хорошего вина, вместе готовили символический ужин, она в моей рубашке, я в её халате (так ей хотелось), глаза её светились, мне было приятно, но жить в таком умилении я бы долго не смог.
Чуть позже я узнал, что она выгоняла детей из дому на эти два часа, чтобы побыть со мной, и они вынуждены были гулять и в дождь, и в снег, но раньше домой не имели права приходить.
Ещё я мог пойти к девушке по имени Маша. Она была дочкой нашей классной дамы, но жила теперь отдельно от всего этого школьного безумия. Со времён, когда я ещё посещал это унылое заведение, я помню её малышкой: красное платье в белый горошек, розовый бант больше головы, один носочек съехал в сандалику на спичечной ножке. «Маша, вынь палец изо рта!» Мама приводила её на классные часы, не с кем было оставить. Тогда я представить себе не мог, что в один прекрасный летний день, мы встретимся с ней на скамейке в прохладном парке. Она уже взрослая, статная девушка от радости встречи потащит меня к себе на квартиру, где тихо и без всякого особого