Теория Фрейда (сборник). Эрих ФроммЧитать онлайн книгу.
Моисея, – говорил Фрейд, – ставя мое имя на статье? Это шутка, но, может быть, не такая уж плохая»» [7; Vol. 2; 366]. На поверхностный взгляд в мысли о том, что Моисей будет опозорен, если на статье появится имя Фрейда, нет большого смысла. Это замечание, впрочем, становится понятным, если рассматривать его как сконфуженную реакцию на бессознательную идентификацию с Моисеем, которая и побудила Фрейда написать статью.
Важность для Фрейда этой темы еще ярче показывает то, сколько времени в последние годы жизни он уделял личности Моисея. Во времена правления Гитлера (первая и вторая части книги о Моисее были опубликованы в 1937-м, а третья часть – в 1939 году) Фрейд пытался доказать, что Моисей был не евреем, а египтянином. Что могло побудить Фрейда лишить евреев их величайшего героя как раз в тот момент, когда могущественный варвар старался их уничтожить? Что могло спровоцировать Фрейда на написание книги, далекой от его области, и на попытку доказать что-то на основании аналогий и довольно неубедительных рассуждений? Ответ представляется очевидным: та же одержимость и идентификация с Моисеем, которые вызвали появление его статьи о статуе Микеланджело двадцатью годами раньше. На сей раз, по-видимому, это уже была не «плохая шутка», и Фрейд не боялся опозорить Моисея, соединяя свое имя с его именем. Однако ущерб Фрейд нанес не Моисею, а евреям: он лишил их не только героя, но и притязаний на оригинальность монотеистической идеи[14]. Будь это область, в которой специализировался Фрейд, или будь его доказательства исчерпывающими, не пришлось бы задаваться психологическими вопросами по поводу того, какой мотив побудил Фрейда опубликовать «Моисея и монотеизм». Однако поскольку это не так, остается сделать вывод: одержимость Фрейда Моисеем коренилась в глубокой бессознательной идентификации с ним. Фрейд, как и великий вождь евреев, вел свой народ к земле обетованной, но не вошел в нее; он испытал неблагодарность и насмешки, но не отказался от своей миссии.
Можно упомянуть еще одну идентификацию, хотя и имеющую гораздо меньший вес по сравнению с Ганнибалом и Моисеем: идентификацию с Колумбом. После того как Юнг покинул движение, Фрейд заметил: «Знает ли кто-нибудь теперь, с кем отплыл Колумб, когда открыл Америку?» [7; Vol. 2; 127]. Сон, который Фрейд видел в конце жизни, показывает, какой глубокой была идентификация с героями-победителями: в поезде, доставившем его из Парижа в Лондон во время бегства из Вены, Фрейду приснилось, что он высаживается в Пивенси, где в 1066 году высадился Вильгельм Завоеватель (см. [7; Vol. 3; 228]). Какое поразительное выражение гордости и уверенности в себе, которые ничто не могло сломить! В конце жизни, прибыв в Англию старым больным беженцем, Фрейд бессознательно полагал, что прибывает туда как герой и завоеватель.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Э. Саймон в своей статье «З. Фрейд, еврей» [10; 289] указал на значимость того факта, что Фрейд (в своем третьем эссе) говорит о возможности того, что единобожие могло изначально прийти в Египет с Ближнего или Дальнего Востока или даже из Палестины.