Трансфер на тот свет. Лев Юрьевич АльтмаркЧитать онлайн книгу.
левую мою руку размолотило в лепёшку. Пришлось выдержать четыре операции, пока врачи наконец слепили какое-то её подобие из крошева и осколков костей и научили этим подобием пользоваться. Сейчас уже ничего не напоминает о прошлом, лишь шрамы от плеча до кисти. Да ещё тупые ноющие боли, чаще к перемене погоды. Говорят, с годами это будет усиливаться, но пока терпимо.
Надо попросить медсестру принести таблетку обезболивающего. Однако голос восстановился ещё не до конца, в горле что-то хрипит. И слабость. Видно, этот дурацкий переход от жизни к смерти и наоборот не такая уж приятная и лёгкая процедура, как мне обещали.
Закрываю глаза, и снова погружаюсь в свой сон. Там мне хорошо, и… ничего не болит.
Первых мгновений не помню. Наверное, прошло какое-то время, потому что сразу после больничной палаты, в которой меня обвешали непонятными приборами, облепили со всех сторон датчиками и капельницами, я оказываюсь в сером обволакивающем тумане, и он повсюду: под ногами, над головой, – а я плыву в нём совершенно свободно, словно рыбка в океане. В голове крутится вычитанная из бульварных книжонок банальная картинка: в такой экстраординарный момент человек как бы проносится по туннелю, в конце которого его встречает необычный свет. И ни о чём сейчас не могу думать, кроме бесконечного пережёвывания этого завязшего в зубах стереотипа, уже заложенного в сознании и выбранного в начале путешествия… Путешествия – куда? Я это назвал для себя – «на тот свет». Трансфер на тот свет, не иначе.
Лечу в этом тумане и неожиданно начинаю понимать: чтобы окончательно не сойти с ума (хотя… куда же дальше?), необходимо на что-то опереться взглядом. Может, в действительности ничего этого не существует, но воображение послушно рождает туннель с далёким светящимся выходом – и я уже в нём…
Мне пока не страшно, хотя перед началом процедуры было несколько тревожно. Врачи меня успокаивали и твердили, что всё закончится хорошо. Методика возвращения с «того света» разработана детально и уже опробована, и всё это очень похоже на обычную операцию, когда пациенту вводят наркоз, а потом стандартными способами выводят из него. По завершении всегда бывают слабость и неприятные ощущения.
Но одно случайно оброненное слово «смерть», пускай клиническая и невзаправдашняя, чёрной колючкой сразу впилось в мою память и не даёт покоя. Разработавший уникальный метод профессор Гольдберг, наше медицинское светило и главный авторитет в таких вопросах, дважды приходил беседовать со мной. Смерть, убеждал он, вовсе не окончательное исчезновение человека и его личности, а всего лишь переход из одной формы существования разума в другую. Разум, то есть наша душа, и в самом деле бессмертная субстанция. Наши праотцы знали об этом и пытались передать потомкам не столько само знание, сколько уверенность в том, что по-настоящему смерти нет, а значит, нет и причин для печали. Однако мы настолько привыкли к своей сегодняшней оболочке и не хотим расставаться с ней, не доверяя религиозным авторитетам,