Поэмы. Николай НекрасовЧитать онлайн книгу.

Тексты некрасовских поэм печатаются по Полному собранию сочинений и писем Н. А. Некрасова в пятнадцати томах (Л.: Наука, 1981; издание продолжается).

Впервые: Современник. 1856. № 1 с посвящением И. С. Тургеневу.

Поэма создавалась в период тесных дружеских взаимосвязей Некрасова с Тургеневым. «Я дошел в отношениях к тебе до такой высоты любви и веры, – признавался поэт Тургеневу, – что говаривал тебе самую задушевную мою правду о себе. Заплати и мне тем же». Осенью 1854 года Некрасов гостил у Тургенева в Спасском-Лутовинове. Большую часть времени друзья проводили на охоте, обменивались друг с другом творческими замыслами, вели долгие беседы о судьбе России в преддверии начинавшегося тогда общественного подъема.

30 июня – 1 июля 1855 года Некрасов писал Тургеневу: «Помнишь, на охоте как-то прошептал я тебе начало рассказа в стихах – оно тебе понравилось; весной нынче в Ярославле я этот рассказ написал, и так как это сделано единственно по твоему желанию, то и посвятить его желаю тебе…»

Одновременно с Некрасовым Тургенев работает над романом «Рудин». Их волнует судьба культурного дворянина, та роль, которую он призван сыграть в новых исторических обстоятельствах. И роман «Рудин», и поэма «Саша» рождаются в тесном и заинтересованном общении писателей друг с другом. Не случайно сюжеты их во многом перекликаются, а Некрасов сопровождает первую публикацию «Саши» посвящением И. С. Тургеневу и печатает роман «Рудин» вместе с «Сашей» в том же номере «Современника».

Однако дружба писателей имела четкие пределы. Даже в пору самой сердечной близости с Тургеневым Некрасов работал над романом «Тонкий человек, его приключения и наблюдения». Это роман о дворянине 1840-х годов, получившем умозрительное, далекое от жизненной практики воспитание. В отличие от Тургенева образ такого дворянина окрашивался у Некрасова в иронические тона. Ирония проступала уже в заглавии романа («Тонкий человек…») и подхватывалась в тексте пародийными обыгрываниями «тонкости» героя. Некрасов не принимал тургеневского оправдания слабостей «лишнего человека», пародировал и снижал открытый Тургеневым тип. В поэме «Саша» эта пародийность была смягчена, но тем не менее дворянин Агарин не произвел на Тургенева положительного впечатления: «Он (Некрасов. – Ю. Л.) написал „Сашу“ и, по своему обыкновению, обмелил тип».

В поэме действительно дается одна из первых критических оценок «лишнего человека» с типичным для него противоречием между словом и делом, а в лице главной героини, Саши, определяются характерные признаки героя нового времени, цельного и решительного, близкого к народу. В. Н. Фигнер вспоминала: «Над этой поэмой я думала, как еще никогда в свою 15-летнюю жизнь мне не приходилось думать. Поэма учила, как жить, к чему стремиться. Согласовать слово с делом – вот чему учила поэма, требовать этого согласования от себя и от других учила она. И это стало девизом моей жизни». (Фигнер В. Н. Запечатленный труд. Воспоминания: В 2 т. М., 1964. Т. 1. С. 92.)

Революционно-демократическая критика (Чернышевский и Добролюбов) ценила поэму главным образом за критический подход к Агарину, в котором угадывались черты современных либералов, героев громкого слова и робкого дела. Критика либеральной и славянофильской ориентации обращала преимущественное внимание на образ Саши и связанные с ним картины русской природы, на жизнеутверждающий пафос произведения.

А. В. Дружинин в рецензии на второй том сборника «Для легкого чтения», в котором был опубликован отрывок из «Саши» под заглавием «Срубленный лес», писал: «… Отрывок этот, по нашему мнению, составляет лучшее украшение всей поэмы… Полнотой, свежестью и поэтической зоркостью отличаются эти строки… Поэт сохранил в душе своей и физиономию нахмуренной ели, и старой сосны, и стон верхушек осин – и трупы поверженных деревьев вдруг живо стали перед ним, и даже тонкие тени, заходившие по пням беловатым, не ускользнули, не забежали в сторону от впечатлительного его глаза… Зорко и тонко, со всеми мелочами охватил он прелестнейшую картину, достойную первостатейного мастера». (Библиотека для чтения. 1859. № 9. «Литературная летопись». С. 20, 22.)

7 февраля 1856 года С. Т. Аксаков писал И. С. Тургеневу: «В последних стихах его (т. е. в „Саше“. – Ю. Л.) так много истины и поэзии, глубокого чувства и простоты, что я поражен ими, ибо прежде не замечал ничего подобного в его стихах». (Барсуков Н. Жизнь и труды М. П. Погодина. Кн. 14. Спб., 1900. С. 353.) К. С. Аксаков в «Обозрении современной литературы» противопоставил «Сашу» обличительному направлению некрасовской поэзии: «Некоторые из прежних его произведений пропитаны едким цинизмом картин и чувств… В стихотворении его „Саша“ и других является также сила выражения и сила чувства, но очищенная и движимая иными, лучшими стремлениями». (Русская беседа. 1857. № 1. Отд. «Обозрения». С. 8–9.)

Аполлон Григорьев, высоко оценивший «Сашу», писал: «Тут все пахнет черноземом и скошенным сеном; тут рожь слышно шумит, стонет и звенит лес; тут все – живет от березы до муравья или зайца, и самый склад речи веет народным духом». (Григорьев А. Литературная критика. М., 1967. С. 488.)

Что же молчит мой озлобленный ум?… – Отзвук пушкинской характеристики Евгения Онегина «с его озлобленным умом, кипящим в действии пустом». Речь здесь идет о бесплодном сомнении и рефлексии, которым отдал дань лирический герой поэмы и которые были свойственны «лишним людям». Именно это качество культурного дворянства будет обличать поэт далее в образе Агарина.

…Спящих в могилах виновных теней… – намек на Николая I, приведшего страну к катастрофе в Крымской войне и скончавшегося 18 февраля 1855 года.

Мать не враждебна и блудному сыну… – Путь лирического героя на родину осмысливается здесь как приобщение «вечного странника», «лишнего человека» к России народной и обретение веры в нее. Лирический герой в этой поэме близок к автору, но не сливается с ним. В его облике есть черты, свойственные целому поколению людей 1840-х годов, культурных русских дворян.

Весело въехал я в дом тот угрюмый, Что, осенив сокрушительной думой, Некогда стих мне суровый внушил… – Речь идет о поместье Некрасова Грешнево и о стихотворении «Родина», в котором давалась преувеличенно резкая картина крепостнического своеволия в доме отца. Позднее, в автобиографических записях, Некрасов замечал: «В произведениях моей ранней молодости встречаются стихи, в которых я желчно и резко отзывался о моем отце. Это было несправедливо, вытекало из юношеского сознания, что мой отец крепостник, а я либеральный поэт. Но чем же другим мог быть тогда мой отец? – я побивал не крепостное право, а его лично, тогда как разница между нами была собственно во времени».