Герасим. Игорь ГрадовЧитать онлайн книгу.
отнюдь не отличался.
«Я Аня, – пропищало существо и ухватилось за тяжеленный чемодан, пытаясь стащить его с верхней полки. Гера, как истинный джентльмен, помог ей и понес девичьи пожитки к выходу. Анечка с двумя сумками наперевес поспешила следом. В ее торбах что-то подозрительно звякало и звенело. Герасим покосился, и Анечка поспешно пояснила: «Компоты и соленья, мама с собой дала. Вам в подарок. Сами делали! У вас, небось, таких в Москве и нету…»
Гера мысленно пожал плечами – нашла, что тащить из своего Мухосранска. Были бы деньги, а у нас в Москве все найдется. Хоть клубника в январе, хоть снег летом. Не вопрос – любой каприз за ваши деньги. Гера шел по площади, легко раздвигая людскую суету – словно ледокол «Ленин» арктические льды. Худенькая Анечка держалась в кильватере, стараясь не отстать. Но утренние неприятности продолжались…
На одном из поворотов на бедную провинциалку налетела бабища со здоровой сумкой-тележкой. Девушка как-то оказалась у нее на пути, и ее буквально смели с дороги. При этом стопудовая бабища (о таких говорят – поперек себя шире) не только не извинилась, а еще недовольно буркнула: «Гляди, куда прешь, дура очкастая!» Анечка больно стукнулась о выступ стены и стеклянные банки жалобно зазвенели. На асфальт потекла соленая, пахучая жидкость… Судя по характерному аромату – огуречный рассол.
Слезы выступили на глазах у бедной Анечки – везла-везла, почти до самого дома доставила, и на тебе! Разбила. Что теперь дарить любимой тетушке? Вот горе-то! Бабища же, видя слезное расстройство провинциалки, разошлась еще сильнее – уперла руки в боки и начала прилюдно поливать ее всякими гнусными словами, общий смысл которых сводился к двум известным сентенциям – «дура очкастая» и «понаехали тут».
Аня готова была провалиться от позора сквозь землю – только прибыла, и уже попала в историю! Что подумают о ней люди? Например, симпатичный Герасим… Девушка была почти в полуобморочном состоянии. В воздухе пахло скандалом, и вокруг стали собираться зеваки, охочие до дармового представления. Они с интересом наблюдали за тем, как бабища чихвостит бедную провинциалку, и даже подначивали – давай ее!
Гера затормозил и решил вмешаться. Во-первых, он не любил скандалы, а во-вторых, ему стало жалко Анечку. Чего это бабища к ней привязалась? Самой надо смотреть, куда прешь, тем более с такой сумищей, которую впору назвать амбаром на колесах. Гера подошел к Анечке, взял из ее рук протекшую котомку и молча сунул бабище в руки. Та инстинктивно прижала сумку к себе, сработал вековой рефлекс советского человека: дают – бери. А Гера подхватил почти бесчувственную Анечку и быстро поволок прочь. Он уже знал, что будет.
И не ошибся: вдогонку им несся истошный бабий крик, очень похожий на вопль раненного в джунглях слона (даже скорее целого стада слонов). Мерзкая тетка наконец сообразила, что ей всучили, но было уже поздно – любимое платье окончательно и бесповоротно пропиталось пахучей жижей.
И поделом ей, грубой