Том 8. Михаил Константинович КалдузовЧитать онлайн книгу.
суетной обстановке запечатлеть на бумаге сквозь акт созидания некое смысловое письмо, имевшее триумфальное послевкусие, как прочитанного не зря. Неужели укротить безумие не только внешнее, но и внутреннее тебе не подвластно? О, как ты наивен! Ты просто слаб! А теперь попробуй что-либо нарисовать, – теперь понимаешь о чём я? Междоусобная война в рамках одного «государства», сводящая на нет остальные творческие процессы ввиду их бесполезности на пути к триумфальному. Кроме как не через слог.
Ежели ты действительно хочешь добиться несомненного результата, “нисходящего” знанием от формы, причастность к которой не оставит сомнений у лицезревшего «её высоты», – ты обязан укрощать внутреннее безумие каждый раз, после вспышки агрессии, провоцирующей «блудную мысль» к свободному разгулу. В частности, после физических упражнений или иных, выбивающих из колеи спокойствия от всевозможных деяний. Ибо, уходя в себя, посредством лишь рисования или иной «медитативной формы, ты лишь усмиряешь пыл внутреннего безумия, но не борешься с причиной его появления, в т. ч. искоренением.
И либо ты рушишь, воздвигая на месте руин храм Вечного, либо довольствуясь нынешним, не смеешь презирать кого-либо, встречающегося на твоём пути неспроста. Ибо терпеть смиренно, не понимая причины, и шагать напролом, не оставляя шанса на спасение, – ибо ты и был тем самым кругом, – отнюдь разные вещи. Но для этого нужно то, чего у тебя нет. ВЕРЫ.
Безусловно, художник, музыкант, либо иной другой творческий более свободен, чем некто иной, склонный лишь к созерцанию; ибо просто созерцающий отрадно-безмятежное никогда не поймёт истинности его видения, причину возникновения, природу, ввиду аналогичного процесса, протекающего в утопающих от неведения, но боли. Посему триумфальное непостижимым и именуется, т. к. даже «постигнув», никогда не понимаешь, где начало, зарождающее конец, и есть ли предел понимания того извечно дискуссионного, ввиду непрестанно сменяющегося, непохожего на предшествующий период чувства, но иного: особого, никогда раннее не встречаемого осязания беспристрастного единства; дарующего видения всего, как за стеклом, наполненным доверху субстратом, выступающим проекцией подсвеченной лучами кристальной воды, или иной другой конгениальной жидкости…
Шагнувший однажды тропой непознанной, более не видит иного смысла, как не отравляюще нынешний день, шагать в новый, осознанием, что он может стать последним… Ибо все процессы ускорены настолько, что осязание своей важности в этом мире сводится на нет, ввиду понимания, что конечный смысл, выступающий причиной любого рождения, вероятнее постигнут; и единственный, возможный, существенный аргумент своего присутствия – это даровать (передать) знание, выступая проводником двух измерений; ложность одного из которых неопровержима, а праведность второго достаточно относительна. Да простят все грешные, чьих разорвало в клочья от писанного во имя их же прозрения… Вы обязательно всё поймёте. Но чуть позже. Когда