Метка. Элис БродвейЧитать онлайн книгу.
забытым, то делают это на площади. Давно такого не было. Я уж и не помню, какие там правила. А некоторые, между прочим, должны бы и сами об этом знать, если собираются работать в правительстве.
Саймон подмигивает Верити, и она недовольно закатывает глаза, а потом говорит уже спокойнее:
– Папа, а кого-нибудь из твоих знакомых объявляли забытым?
Саймон помешивает содержимое кастрюли, и по кухне разливается умиротворяющий аромат куриного рагу. Он долго молчит, словно передумал отвечать, но потом всё-таки произносит:
– Да, я знал такого человека. Мне было очень тяжело это пережить, дорогая.
Саймон поднимает голову, и я с изумлением вижу, что его глаза блестят от сдерживаемых слёз. Неужели он говорит о папе?
– Давайте сменим тему, девочки. Не стоит бередить старые раны. Леора, ты останешься с нами поужинать?
Мне очень хочется ответить «да» и не возвращаться домой, но я знаю, что так нельзя.
– Спасибо за приглашение, но мне пора. Мама будет волноваться.
– Передай Софи привет и скажи, что пришло время выбраться куда-нибудь развеяться. Мы с Джулией сверим графики дежурств и найдём свободный вечер.
Я киваю и прощаюсь с хозяевами. Хорошо, что о маме есть кому позаботиться.
Верити провожает меня до двери.
– С тобой точно всё в порядке?
– Да, конечно, не беспокойся.
Я улыбаюсь и стараюсь выглядеть как обычно, но, боюсь, вид у меня не самый радостный.
– Ладно. Так я зайду к тебе завтра? Можем готовиться к экзаменам вместе, если хочешь.
– Спасибо, было бы здорово. Я так отстала по всем предметам, что даже не смешно. И вот что, Верити, извини, что я так расхныкалась у тебя. Не знаю, что на меня нашло.
Верити обнимает меня на прощание, и я отправляюсь домой.
Глава пятая
Дома я застаю маму на кухне, за ужином. Плохой знак, мама всегда, и особенно после смерти папы, настаивала, чтобы по вечерам мы садились за стол вместе. Так полезнее для взаимоотношений в семье, или для пищеварения, или для чего-то ещё, не помню. Я вхожу, но мама продолжает есть, будто бы не замечая меня. Так она намекает – уж куда прозрачнее! – что я провинилась. Лучше бы накричала, но она всегда такая сдержанная, такая осторожная. У неё даже эмоции как будто аккуратно упакованы.
По дороге от Верити я решила, что не буду спрашивать маму о папе и знаке во́рона. Пока рано. Боюсь, просто не смогу этого выговорить.
И ещё подсознательно хочется, чтобы мама сама рассказала мне всю правду о папе.
– Прости, пожалуйста, я опоздала к ужину, – решаюсь произнести я, вешая одежду на крючок у двери. – Зашла к Верити, и мы заболтались.
Мама откладывает вилку и отпивает глоток воды.
– Дорогая моя, ты же знаешь, как я волнуюсь, – отвечает она с неприступным видом. Не знаю, беспокоилась ли она, скорее всего, просто сердится. Пытаюсь нацепить на лицо самое покаянное выражение, но разжалобить маму не получается. – Ты могла бы оставить записку…
– Я