Кассия. Кассия СенинаЧитать онлайн книгу.
владыка, – робко возразил монах, – по-моему, большой беды тут нет… Изверженный снова служит, и это признано снисхождением…
– А, да при чем тут он? Мне, честно говоря, мало дела до этого эконома! Знавал я его еще в ту пору, когда был асикритом… Услужливость, обходительность, способность убеждать… Да, за богослужением он хорош, голос красивый… Что ж, пускай служит… с паршивой овцы, как говорится… Но я не о том. Вот почитай-ка соборное определение!
Патриарх положил на стол перед келейником несколько листов пергамента.
– Читай вслух. Вступление не надо, смотри сразу сами решения.
– «Поскольку устремление императора ко вступлению в новый брак было упорным и не поддающемся убеждению, – начал читать Николай, – и предписания священных канонов святой нашей Церкви не могли быть исполнены, блаженнейший и святой владыка наш святейший патриарх Тарасий, благорассудительно пользуясь правом, неотъемлемо принадлежащим епископскому чину, ради предотвращения еще более тяжкого ущерба для святой Церкви, могущего произойти из-за противоречия императору, употребил временное снисхождение, следуя благочестивым примерам святых наших отцов, и позволил Иосифу, бывшему игумену Кафарскому, эконому Великой церкви, совершить бракосочетание императора Константина и Феодоты…»
Николай остановился и поглядел на патриарха.
– Вообрази, как студиты истолкуют это определение! – сказал тот. – Но, не говоря о прочем, я совершенно точно знаю, что святейший Тарасий не благословлял Иосифа совершать венчание, и игумен совершил его по собственной воле…
И вдруг он вспомнил. Будущий патриарх, а тогда протоасикрит императора Константина, Никифор в тот июльский день разбирал документы в большом зале Консистории. Рядом за мраморным столом сидели два писца и переписывали документы, за которыми должен был вот-вот зайти логофет геникона. Один из писцов так торопился, что поломал перо и в сердцах отбросил его в сторону. Сосед молча протянул ему новое и покосился на протоасикрита. Никифор улыбнулся и уже хотел сказать какую-то шутку для ободрения заваленных работой и к тому же одуревших от жары писцов, когда завеса на дверях, ведших из Консистории в триклин Кандидатов, раздвинулась, и вошел логофет Никифор, разговаривая с сопровождавшим его экономом Великой церкви.
– Не соглашается? – спросил логофет.
– Нет, увы! Боюсь, что святейший недопонимает положение, а дело может обернуться скверно…
– Да… Добрый день, господин Никифор, – обратился логофет к протоасикриту.
– День добрый.
– Экая нынче жара стоит!
– Да, жарковато…
Логофет подошел к писцам.
– Ну что, готово?
– Да, господин, вот только последний лист дописать…
– А, ну, я подожду. Да не торопись, а то ошибок наделаешь!
Логофет снова повернулся к эконому.
– Да, дело серьезное…
– Святейший не учитывает, что здесь страсть, а страсть слепа и безумна… и способна на многое…
– Так что же! Думаю,