Тайная жизнь пчел. Сью Монк КиддЧитать онлайн книгу.
тумбочке пустая. За время, прошедшее с утра, пчелы успели прийти в себя и улететь. Я дотянулась до банки, взяла ее в руки, и из меня полились слезы, которые я, казалось, сдерживала годами.
«„Твоя несчастная мать сбежала и бросила тебя. В день своей смерти она вернулась, чтобы забрать вещи. Вот и все…“ Бог и Иисус, заставьте его взять эти слова назад».
На меня нахлынули воспоминания. Чемодан на полу… Они кричат друг на друга… Мои плечи затряслись, совершенно меня не слушаясь. Я прижимала банку к груди, надеясь, что это меня успокоит, но не могла унять дрожь, не могла прекратить плакать, и это пугало, как если бы меня сбила машина, которую я не заметила, и я лежала на дороге, стараясь понять, что же произошло.
Я сидела на краю кровати, снова и снова повторяя про себя его слова. Всякий раз я чувствовала боль в том месте, где билось мое сердце.
Не знаю, сколько времени я так просидела, чувствуя, что разваливаюсь на части. Наконец я подошла к окну и стала смотреть на персиковые деревья, тянущиеся чуть ли не до Северной Каролины, на их покрытые листьями руки, поднятые в немой мольбе. Помимо деревьев, там было лишь небо, воздух и одиночество.
Я заглянула в банку, которую все еще держала в руке, и увидела на дне лужицу слез. Я отодвинула сетку и вылила их в окно. Ветер подхватил мои слезы и рассеял их по выжженной траве. «Как она могла меня бросить?» Я стояла там несколько минут, пытаясь осознать его слова. Слышалось пение птиц – такое прекрасное.
И тут меня осенило: «Что, если все это неправда? Что, если Т. Рэй все это выдумал, чтобы меня наказать?»
Я почувствовала такое облегчение, что у меня даже закружилась голова. Так и было. Так должно было быть. Надо сказать, что мой отец был Томасом Эдисоном, когда дело доходило до изобретения наказаний. Однажды, когда я ему нагрубила, он сказал, что моя крольчиха, Мадемуазель, умерла, и я проплакала всю ночь, а наутро нашла ее в своей клетке, живой и невредимой. Он наверняка и теперь все выдумал. Некоторые вещи в этом мире совершенно невозможны. Так не бывает, чтобы оба родителя не любили своего ребенка. Один – еще может быть, но, умоляю, только не оба!
Наверняка все было так, как он рассказывал раньше: в тот день она чистила чулан. Люди ведь часто чистят чуланы.
Я глубоко вдохнула, чтобы успокоиться.
Можно сказать, что у меня никогда не было религиозного откровения, вроде тех, когда ты знаешь, что с тобой говорит Голос. И он звучит так отчетливо, что ты видишь, как слова сверкают, просвечивая сквозь облака и деревья. Такое откровение снизошло на меня в тот самый момент, когда я находилась в своей комнате. Я услышала Голос, который сказал: «Лили Мелисса Оуэнс, твоя банка открыта».
Уже через считаные секунды я точно знала, что нужно сделать – уйти! Я должна уйти от Т. Рэя, который, возможно, в тот самый момент уже направлялся сюда, чтобы сделать со мной бог знает что. Не говоря уже о том, что мне нужно было вытащить Розалин из тюрьмы.
Часы показывали два сорок. Мне необходим был план, но я не могла позволить себе роскошь сидеть и что-то придумывать. Я схватила розовую брезентовую сумку, которую собиралась