Бездна. Алексей ЕфимовЧитать онлайн книгу.
было.
– Сергей Иванович!
Он сделал вид, что не слышит.
– Сергей Иванович!
К нему обращалась Штауб.
Отвлекшись от статьи о вулкане в Йеллоустоне, представлявшем угрозу не только для Америки, но и для всей планеты, он опустил газету и глянул поверх нее на Штауб.
На ее ссохшемся личике мумии возникло нечто весьма отдаленно похожее на улыбку. При этом ее глаза не улыбались и кололи его буравчиками.
Он в который раз отметил непропорциональность ее головы и гигантских очков, его тошнило от этого сухостоя в мышиного цвета старушечьем платье. А какая у нее улыбка! Боже правый! Старуха-процентщица. НЕженщина.
– Сергей Иванович, удовлетворите, пожалуйста, наше любопытство, – сказала она.
Он промолчал.
– Сергей Иванович, а ваша… э-э-э… супруга печет куличи? – спросила между тем Анна Эдуардовна, специально запнувшись.
Все стихло. Все ждали.
Он не хотел отвечать. Ведь не просто так спрашивают, а с иезуитской подложкой, с двойным дном, с издевкой. Глаза за стеклами очков знают, что делают. А что он? Разве он не получит извращенное, неприличное такое, удовольствие, когда его раздражение выплеснется? Как там у Ницше? Если долго сражаешься с чудовищами, опасайся, как бы самому не стать чудовищем? Они сидят в одной клетке, в зверинце: Проскурякова, Анна Эдуардовна и он, а другие прохаживаются по ту сторону прутьев и показывают на них пальцем: смотрите, мол, какие они уродливые и совсем на нас не похожие, разве что одна голова у них, две руки и ноги.
– Мы не отмечаем Пасху, – сказал он.
Штаубдесять
опешила, и ее голова коротко дернулась как у птицы.
– Совсем?
– Да.
– Почему?
– Мы не веруем в Иисуса Христа как в Бога. А вы?
– Что? – Она выпрямилась под его взглядом.
– Верите?
После секундной паузы она неестественно вскинула свой старушечий подбородок с лоскутами дряблой кожи снизу.
– Я – да. Верю.
– Боитесь?
– …
– Или рассчитываете попасть в рай?
Анна Эдуардовна впала в кому.
Проскурякова вышла на сцену.
– Сергей Иванович, вы слишком категоричны и не уважаете чувства других.
Тут и Анна Эдуардовна ожила. Ее затрясло от обиды и гнева.
– Во что же вы тогда верите, Сергей Иванович? – спросила она подрагивающим голосом.
– Я, Анна Эдуардовна, хочу быть ближе к этому миру. Разве здесь нет ничего, во что можно верить?
– Например?
– В человека. Но не в каждого.
– Вот это новости! – Проскурякова улыбнулась гадко. – Сергей Иванович у нас атеист! – Она окинула взглядом присутствующих, будто ликуя.
– Галина Тимофеевна, вы не возражаете, если я задам вам один вопрос? – сказал он.
Ей потребовалась вся ее выдержка, чтобы остаться в образе.
– Нет.
– Вы знаете, почему красят яйца?
– А