12-й четверг 30-го октября. Дана ВиЧитать онлайн книгу.
На какие жертвы? И на какую ярость?!
Как там…?
По образу и подобию!
Да-да! Только вот, кто – образ, а кто – подобие, в таком случае? Если одно – из другого. И другое – из… Одного! Пусть она и выходец. Одна из распавшихся единиц. Но точно – не отвалившаяся и не отпавшая. Не отставшая! Разве – отстал… Кхм!
А еще – ругала себя за мысли о суициде. Смерти! Как тут и без них? Пусть, даже и в виде черного юмора. Шутки. Нет! Юморист – еще тот… С черным же листом!
Небольшие, но пухлые губы, поджимаются в обиде и горечи. Небольшой и аккуратный округлый подбородок – чуть подрагивает. А щеки – вытягиваются и натягивают чуть проглядываемые скулы. Руки, некогда уложенные по обе стороны от тела, свешиваются с края кровати. С одной из возможных и беспрепятственных, неограниченных никем и ничем, сторон.
Где нет стены и чугунного отопительного радиатора, покрашенного синей краской. По красной, что ни на есть, кирпичной трубе. Промазанной, в местах подтеков и рыжей ржавчины, той же краской, а за неимением ее – синим лаком для ногтей. Обмотанного рубероидом, строительной фольгой, а в некоторых местах – и обычной изолентой. И завешанной ее детским толстым серым одеялом. По которому она, еще будучи ручным ребенком, ползала и на котором играла. Больше похожим – на небольшой квадратный матрас. Полный детских ожиданий, но и не без детских неожиданностей. Что стало, и являлось, по сей день – лишь ее проблемой. В разрезе небольшого, и почти уже не ощутимого, но все также имеющегося запаха. Вместе – с небольшой сыростью. То ли от трубы, то ли с приветом из прошлого, а то ли и от пола. Со всем вместе и в купе. Можно было завесить ее – одним из тех небольших ковров с гербом. Но отчего-то было принято решение, что ходить по ним – можно. А вот вешать и завешивать, кого-либо и что-либо, ими – нет.
Себя мы вешать не дадим, а вот вас – …
Президент Российской Федерации, прекративший исполнение полномочий в связи с истечением срока его пребывания в должности либо досрочно в случае его отставки или стойкой неспособности по состоянию здоровья осуществлять принадлежащие ему полномочия, обладает неприкосновенностью.
Но зато, ходить по ним – можно! Без обуви, конечно. И все-таки! Не иначе, как кража сил и энергии. Жизни! Через ноги и… В ковры! А уже из них и… По воздуху? Воздушно-капельным путем?! Скорее – через химчистки или клининговые службы уборки помещений. И от них, как, в буквальном смысле, от заборщиков крови и лабораторий, в специальных пакетах или тюбиках, по адресату. Где уже будут делить и поделят: на тьму, свет и человечность…
Каждый живет, как хочет, и расплачиваешься за это сам! Как и я. За то, что пускала и, в конечном счете, все-таки, пустила. Запустила власть и правительство, в свой дом. В свою квартиру. Пусть, даже и выбора, как и варианта, альтернативного и нет, такового и не такого, особого, никакого не было. Они и не спрашивали разрешения. Но позволила же! Не препятствовала. Приняла! Не возглавила борьбу – против, а смирилась – за. А затем – гнала на них же, выбрав меньшее, будто из зол, но и при этом – требуя большего. Чтоб они, в обуви, по нашим коврам и по нашим мытым полам,