Яблоневое дерево. Кристиан БеркельЧитать онлайн книгу.
был до меня, и я ни у кого ничего не отнимаю.
– Это действительно другое, – рассмеялся Гросс.
– К тому же, Жан и Эрих – лучший пример мужской эмансипации.
– Иза, глубоко внутри у нас бушует конфликт, угрожающий нашей духовной цельности, – тихо и вкрадчиво начал Отто. – Это внутреннее противоречие грозит всем, каждому человеку на планете. И потому, – его глаза нервно заблестели, конечности задергались, он говорил все быстрее и громче, – потому каждый из нас верит, будто его личная трагедия неминуема и так жить нормально. Все начинается в материнской утробе. Еще не рожденный ребенок приспосабливается к семье, в которой появится на свет, и узнаёт – его способ любить должен соответствовать кодексу той самой семьи. Как только он учится осознавать, он чувствует, что его воля сталкивается с волей других, как и любовные желания: он учится их переиначивать и, в случае девочек, подчинять ожиданиям отца. На мечты об освобождении, на мольбы о позволении следовать своим чувствам существует лишь один ответ: осознание собственной беззащитности и одиночества. Следствие безграничного детского страха перед этим всеобъемлющим одиночеством – классическая семья, знакомая каждому из нас, с простым и ясным требованием: будь одинок или стань таким, как мы.
Все смущенно опустили взгляд. Ладонь Жана искала Эриха, другой рукой он обнимал Изу. Гросс часто спорил с ее критическими высказываниями. Невысокая полная девушка рядом с Эрихом засмеялась. Остальные вторили ее пронзительному хохоту, принялись хихикать, ползая по земле, когда бледная Йоханна вдруг безудержно зарыдала. Ее тело свело судорогой. Она в панике хватала ртом воздух. Жан и Иза попытались осторожно ее обнять, но она неожиданно оттолкнула их с дикими криками.
– Свиньи, угнетатели и свиньи. Вы свиньи. Жалкие свиньи.
Гросс вскочил и встал перед лежащей на земле, трясущейся Йоханной. Постепенно дрожь прекратилась, ее дыхание выровнялось. Пока Жан ласково поглаживал девушку, Гросс достал из аптечки, которую всегда носил с собой, белый порошок. Он насыпал немного в широко раскрытый рот Йоханны. Она скривилась от горького вкуса.
– Да, Йоханна, горько осознавать, что мы состоим из чужой воли, мы пленники чужого «я».
Морфий поступил в кровь. Лицо девушки смягчилось, руки принялись блуждать по собственной коже и по другим телам, она пыталась притянуть их к себе, положить на себя, втолкнуть внутрь себя. Ее тело изогнулось, из груди раздался глухой стон, звук ликования, который восторженно поддержали остальные.
– Настоящая истеричка, – прошептал Жану Гросс, – в будущем нам не следует отвлекаться от толкования сновидений, она та еще штучка… Как по учебнику, – хихикнув, добавил он. Иза рассерженно вскочила. Она побежала вниз, к водопаду. Жан и Эрих последовали за ней.
Они молча ступали друг рядом с другом. Под кронами деревьев было относительно прохладно, одинокие солнечные лучи проникали сквозь листву. Вдалеке слышался рев водопада. Жан бросился вперед. Быстрее. Еще быстрее. Иза с Эрихом попытались его догнать. Он мчался сквозь подлесок, перепрыгивая через стволы деревьев, спотыкался, снова