Платье королевы. Дженнифер РобсонЧитать онлайн книгу.
такие уж красивые виды. Задние дворы, ящики для угля – вот и все. Вот когда я была маленькой…
– Ну? – подбодрила Мириам.
– Знаешь, тогда Баркинг был настоящим городом, Лондон не подступал так близко, как сейчас. Иногда в воскресный день мы с мамой, папой и Фрэнком гуляли по деревне и переходили от одной фермы к другой. Где-то можно было купить пинту свежего молока, а ближе к осени продавали кувшины с сидром. Я очень любила эти прогулки. Увы, теперь ферм почти не стало, как и всей моей семьи. Я целую вечность не гуляла по дороге, не вымощенной брусчаткой.
– Понимаю. У меня тоже порой появляется такое чувство.
– А где ты выросла? – спросила Энн. – В Париже?
Мириам разрешила себе ответить. Нет ничего плохого в том, чтобы рассказать о своем вполне обычном детстве.
– Нет, в пригороде, в местечке под названием Коломб. Когда-то считалось, что городок очень далеко от Парижа. Как и твой Баркинг от Лондона. Однако города растут, и теперь все окрестные поля застроены домами.
– Твоя семья все еще там? В Коломбе? Прости, я не могу произнести название так изящно, как ты.
– Нет, они погибли во время войны, – не дрогнув, сказала Мириам. В конце концов, это правда. – А твоя семья?
– Родители умерли еще до войны. Отца не стало, когда я была маленькой, а мамы – когда мне было семнадцать. А потом мой брат Фрэнк погиб при «Блице». Милли, уехавшая в Канаду, – его вдова.
– Сочувствую.
– А я сочувствую тебе. Видимо, поэтому ты сюда приехала? Говорят, после потери близких перемена обстановки идет на пользу.
– Да. Наверное. – Мириам отвернулась, делая вид, что смотрит в окно. Сердце бешено колотилось по ребрам. Нормально говорить о войне, о погибшей родне, о решениях, принятых, чтобы выжить… – Тяжело вспоминать, – наконец призналась она.
– Понимаю. Во мне поднимается волна негодования, как только подумаю о Фрэнке. Он не заслужил такую смерть! Кто бы что ни говорил про доблесть, отвагу, самопожертвование. Впрочем, ты и так это знаешь. Твои родные тоже погибли.
У Мириам внутри набухал пузырь боли, поднимаясь выше и выше, подкатывая к самому горлу: попробуй она что-то сказать, даже простое спасибо, у нее вырвался бы горестный крик. Мириам кивнула и вновь уставилась в окно. По счастью, Энн, видимо, все поняла и не настаивала на продолжении беседы.
Вместо этого она вынула из сумки вязанье: нитки были пренеприятного горчичного оттенка. Мириам слишком поздно сообразила, что при виде этого желчного цвета неосознанно скривилась от отвращения. Впрочем, Энн лишь усмехнулась.
– Знаю, ужасно. Моя бабушка не могла похвастать хорошим вкусом. Это был свитер. Носить невозможно, зато нитки хорошие. Ну, не считая цвета.
– Что ты вяжешь?
– Теплые носки-вкладыши. Прошлой зимой у меня были только очень изношенные ботинки, ступни прямо леденели. Пару недель назад я нашла на распродаже новые ботинки, но у них нет подкладки, и я решила связать ее сама. У тебя есть теплые вещи