Древние Славяне. Соль. Книга вторая. Масленица. Марина ХроботЧитать онлайн книгу.
в бывшие родные дома – многие не могли оставить хозяйство. Но если в семье появились невеста или жених, тут уж выбирать не приходилось. Необходимо было либо отдавать дочку в новый дом, либо брать работницу и продолжательницу рода, то есть невестку, в свой.
В семьях доставалось из сундуков нашитое и натканное приданое для похвальбы и показания достатка, в конюшнях надевали на лошадей звенящую металлическую сбрую, а не кожаную, ежедневную.
Парней-женихов с самого утра погнали из дома. Перед уходом они старались выпить побольше, да похвалиться погромче: «Любая за меня пойдёт. Я видный, хозяйство у родителей справное, и я такой работящий», а сами внимательно смотрели с крыльца на хромающих по дороге девушек в колодках.
«Сегодня парни мешаются под ногами», – решили в каждой семье. Положив на лавку мешок, бабы говорили им в спину:
– Иди, женишок в сени, умывайся до пояса зимней водой, стоит в глиняной корчаге, бери свои подарки-гостинцы, привязывай на правую ногу колодку, да топай гулять. С лица воду не пить, бери невесту богатую, а лучше домовитую. Богатство по семье разойдётся, а домовитость останется в её руках.
Княжичи не зря поставили меняльные столы и временную конюшню между колодцем и спуском с княжьего холма. Со всех концов деревни было удобно идти, и лошади в стойлах под присмотром, всегда можно сена им дать и попоной на ночь накрыть, а утром снять и блином побаловать.
Очередная семья, кинув к ногам Масленицы новые узелки с порванным рушником или обувкой, шла на торжок.
У обменных столов гомонили бабы и мужики, большинство пришли приглядеться к будущим родственникам и посплетничать.
Все суетливо раскладывали платовья[46] девичьего рукоделия, с десяток рубах на каждую погоду, мужские порты, плетёные пояса, скатерти, постельное бельё и половики. Отдельной кучей складывали пуховые подушки, меховые и очёсные[47] одеяла.
Сыновья-женихи из Непорово не спеша выкладывали на столы-лавки вязанные сети, связки силков из прочных ниток, валенки с узорами, черевики и даже зимние поршни со вставками и стельками, расшитые тонкими кожаными шнурами.
Парни из Явидово хвалились деревянной посудой – от ложек и блюд, до липовых братин[48] в виде лебедей с висящими по бокам ковшиками. Молодой Итир Бортник, что резал по дереву посуду и, как он называл «безделушки», радовался, надеясь помочь семье. Его ложки с ручками-кониками и игрушки, быстро обменивались. А он резал и медведей, и коней, и уточек, и маленьких чуров Мокоши и Рожаниц.
Особенно хороша была резная посуда у Ратибора, супруга Любаши. Она сидела рядом на скамейке, держала руки на большом животе. Уверена была, что родится девочка. Её, помощницу, она ждала с особенной надеждой, первыми появились двое мальчишек. Посуду Ратибора рассматривали недолго, менялись часто. Довольная Любаша скрывала улыбку, боялась сглаза. В торговлю хотела было влезть свекровь, но Любаша отослала её готовить обед.
– Иди, Ясыня, не мешай, а то своим
Платовья – узорные полотенца, рушники, платки и просто ткань
Очёсные – подушки и одеяла, набитые шерстяным или льняным очёсом.
Братина – огромный ковш на полведра, иногда больше, в виде мифической птицы с бокалами-ковшиками, висящими по бокам братины. Маленьких ковшиков обычно было не меньше полудюжины, для торжественных случаев – дюжина.