Семь «почему» российской Гражданской войны. А. В. ГанинЧитать онлайн книгу.
href="#n_33" type="note">[33], в азербайджанской – до 1000, в грузинской – несколько тысяч. Таким образом, в национальных армиях оказались не менее 26 тысяч офицеров.
Наибольшую сложность представляет определение численности офицеров на Южном фронте белых. Есть данные о том, что к середине 1918 г. офицеры составляли 68,7 % численности Добровольческой армии[34]. Если исходить из того, что численность армии в июне 1918 г. (перед 2-м Кубанским походом) достигала примерно 9000 человек, офицеров должно было быть менее 6200 человек.
По официальным данным, к 5 (18) июля 1919 г. во ВСЮР генерала А.И. Деникина из 244 890 солдат и офицеров, включая и нестроевых, было только 16 765 офицеров[35]. К сентябрю 1920 г. в Русской армии на довольствии, по утверждению генерала А.С. Лукомского, числились 50 тысяч офицеров[36]. На сегодня это максимальное документированное количество (пусть и в мемуарном свидетельстве чрезвычайно осведомленного генерала) офицеров у белых. Сведения о боевом составе, имевшиеся в штабе армии, дают намного меньшие цифры. Так, боевой состав ВСЮР к 1 (14) июля 1920 г. включал только 8114 офицеров, а к 1 (14) сентября 1920 г. в боевом составе Русской армии числились 6699 офицеров[37].
Эти данные примерно стыкуются со статистикой офицеров, оказавшихся в эмиграции. На февраль 1922 г. в составе врангелевской армии числились 11 802 офицера[38]. В Королевстве сербов, хорватов и словенцев и в Болгарии к 1 марта 1922 г. находились 7595 офицеров[39]. По данным ГПУ, в Болгарии к лету 1922 г. насчитывалось до 15 тысяч офицеров, 75 % из них (11 250 человек) эвакуировались из Крыма и 24 % (3600 человек) оказались за рубежом в результате прочих эвакуаций белых[40]. В 1, 2, 3 и 4-м отделах РОВС в начале его существования (включая воинские части, группы, офицерские общества и союзы) состояли до 25 293 офицеров, причем в это число входили ветераны всех белых фронтов, оказавшиеся в эмиграции на территории Европы[41].
В СССР к концу 1923 г., по данным ОГПУ, проживали 35–50 тысяч бывших белых офицеров[42]. На особом учете ОГПУ к 1 сентября 1924 г. состояли 50 900 бывших белых офицеров и чиновников[43]. Остается открытым вопрос о потерях офицеров белых армий (как в боях, так и в результате репрессий при попадании в плен), а также о численности произведенных в офицеры непосредственно в белых армиях.
С учетом потерь, плена, ротации кадров и многочисленных переходов офицеров из лагеря в лагерь через Красную армию могли пройти около 100 тысяч офицеров, что подтверждают приведенные выше архивные данные. Не менее 26 тысяч прошли через национальные армии. Через белые армии (включая произведенных в белых армиях) могли пройти от 110 тысяч до 130 тысяч офицеров (в том числе 70–90 тысяч через белые армии Юга России, порядка 30 тысяч через Восточный антибольшевистский фронт и не более 10 тысяч через прочие фронты).
Немалая часть офицеров перетекала из одного лагеря в другой пленными и перебежчиками, поэтому приведенные показатели неизбежно будут накладываться друг на друга. Значительным было и количество офицеров, уклонившихся от участия в Гражданской войне (только на Юге России таких были десятки тысяч). Таким образом, окончательный ответ на вопрос,
РГВА. Ф. 39540. Оп. 1. Д. 34. Л. 229.
HIA. P.A. Koussonsky collection. Box 2.
Русская военная эмиграция 20-х – 40-х годов. Док. и мат. М., 1998. Т. 1: Так начиналось изгнанье. 1920–1922 гг. Кн. 2: На чужбине. С. 171–172.
Наш подсчет по: HIA. P.A. Koussonsky collection. Box 5.
Русская военная эмиграция 20-х – 40-х годов. Док. и мат. М., 2010. Т. 5: Раскол. 1924–1925 гг. С. 495.
BAR. A.P. Arkhangel’skii papers. Box 2.
Реформа в Красной армии. Док. и мат. 1923–1928 гг. М., 2006. Кн. 2. С. 6.