Алатырь-камень. Валерий ЕлмановЧитать онлайн книгу.
Торопыга заметил, что у него перед глазами как-то подозрительно плывет стол и норовит завалиться то в одну, то в другую сторону. Он даже ухватился за его край, чтобы удержать от резких качков. Вроде помогло. Покосившись по сторонам и увидев, что его соседи сидят спокойно, Николка стал смутно догадываться, что стол тут ни при чем, и где-то там в глубине шевельнулась слабая мыслишка о том, что, кажется, ему хватит, но в это время была провозглашена здравица за всех награжденных.
«Это как же я за самого себя не выпью», – возмутился он и лихо, подражая своему правому соседу, знаменитому Добрыне по прозвищу Золотой пояс, опрокинул содержимое кубка в себя. Потом, кажется, была еще одна здравица, а потом еще…
Словом, пришел в себя Панин только в бурьяне, которым густо порос высокий бревенчатый тын чьей-то усадьбы. Но пришел только для того, чтобы тут же согнуться от нестерпимой рвоты. Его выворачивало наизнанку, но нестерпимее всего были даже не физические муки и жуткая тошнота, сколько стыд за свой позор. Позор, потому что цепи с наградой, которую только что, буквально несколько часов назад при всем честном народе надел на него князь, на груди не было.
Николка представил, как его товарищи по десятку завтра попросят показать ее, и с ужасом понял, что он этого не переживет. Новый приступ рвоты вновь скрутил его, заставляя выплеснуть в пожухлую осеннюю траву все, что он так старательно в себя вливал, и парень даже с каким-то облегчением подумал, что, судя по всему, завтра для него не наступит вовсе. Он просто помрет тут, под этим загадочным тыном неведомо кому принадлежащей усадьбы, и хорошо сделает, потому что самоубийство – смертный грех, а если получится выжить, то ему под утро останется только самому наложить на себя руки.
Тогда все закончилось благополучно. Николку, всерьез подумывающего о крепкой пеньковой веревке, вовремя отыскали неразлучные Жданко и Званко, посланные воеводой на его поиски. Оказывается, именно они по повелению князя выносили его вчера на свежий воздух, а предусмотрительный воевода велел снять с бесчувственного Николки цепь вместе с орденом, чтоб парень не утерял ее, как свою голову.
Вячеслав не очень-то досаждал Торопыге упреками, но так смотрел, так смотрел!.. Пожалуй, Николка на всю жизнь запомнил этот взгляд и долго еще удивлялся, как в эти самые мгновения он не провалился со стыда сквозь землю, очень сожалея о том, что это у него так и не получилось.
Словом, с тех пор Панин ни к меду, ни к вину ни разу не притронулся. Он попытался как-то раз пригубить в компании, но едва поднес чару к губам, как ему тут же вспомнился веселый княжеский пир, и он мгновенно согнулся в неистовом приступе неудержимой рвоты.
Поэтому на веселом пиру по случаю славной победы Николка задерживаться не стал. Так, посидел немного, пожевал чего-то нехотя, а затем тихонько удалился. К тому же ему нестерпимо хотелось спать. Сказывалась бессонная прошлая ночь, когда именно он и еще два десятка спецназовцев бесшумно крались к холмам, чтобы рано утром вырезать всю неприятельскую