Город принял!... Георгий ВайнерЧитать онлайн книгу.
ограниченно годен к несению службы по указ. должности. Срок сл. переосвидетельствования – 6 месяцев.
3. Станислав Тихонов
– Просыпайся, Стас! Вставай, вставай! Я ухожу, и ты проспишь на работу!
Меня будит не голос ее, а чечеточный перестук каблуков – из ванной в кухню, из кухни в переднюю. Голос у Кати хорошо модулированный, профессионально поставленный, убаюкивающий. Она не может кричать. Свои эмоции она выражает дикторской акцентировкой, паузами, нажимами в конце фраз. Когда она дает команду – вставай! – мне слышится: «…накал стачечной борьбы в Японии достиг…»
– Вставай, Стас! В холодильнике пакет молока, на столе голубцы. Ужа-а-асно вкусные!
Я высовываю голову из-под одеяла:
– А погода?
– О-очень плохая!
В мире нет полутонов. Все или ужа-асно вкусно, или о-очень плохо.
– Разве голубцы бывают вкусные?
– Ужа-асно! Ты открой банку, это болгарские голубцы, разогрей на плите, выложи в тарелку и разомни вилкой – замеча-ательно получается!
Все действительно замечательно. Хорошо, что по утрам у меня нет аппетита и я никогда не завтракаю.
Катя, уже в плаще, подходит ко мне, садится на край стула рядом с моей кроватью.
– Ты мной недоволен? – спрашивает она, и лицо у нее несчастное.
– Нет-нет, о-очень доволен! – испуганно говорю я. Не хватало еще семейной сцены в семь утра.
– Я плохая хозяйка, но я тебя люблю!
И я тебя люблю, Катя, но, когда ты говоришь это, мне слышатся скатывающиеся с твоих полных губ слова: «…трудовыми подарками труженики полей Ставрополья встретили…» Найди я в себе силы сказать: я люблю тебя, Катя, давай заживем по-людски – и, может быть, все устроилось бы, но я панически боюсь, что мой ответ прозвучит как «встречный план предложили железнодорожники», и так получится у нас не серьезный разговор любящих и не очень счастливых людей, а радиоперекличка. Поэтому и говорю торопливо:
– Катя, все ужа-асно хорошо!
Мы помолчали немного, и я видел, что она бы не прочь спросить меня об очень многом, но уже время вовсю поджимает. Катя спросила только:
– Ну что тебе нужно, Стас?
Глупо вести с женой, когда она стоит в плаще, такой разговор: он не имеет перспективы, как деревце, растущее в щели каменной кладки. Не набрав силы, он оборвется на какой-то нелепости, когда выяснится, что Катя уже на пять минут опоздала. И все-таки я сказал:
– Мне нужно сына. И дочь. И дом…
Катя горько вздохнула:
– Это правильно, конечно. И все-таки вы, мужчины, ужасные эгоисты…
С такой же интонацией Катя произносит: «…крупные монополии ФРГ и Франции ожесточенно отстаивают свои прибыли…»
– Ведь ты же знаешь, Стас, сейчас решается вопрос, примут ли меня в труппу на Таганке. Кому же я нужна буду в театре с животом? Что они мне могут поручить?..
Действительно, кому нужна в театре лирическая героиня с животом? Как же это я раньше не подумал? Мы, мужчины, все-таки ужасные эгоисты.
– Я же никогда не бываю к тебе в претензии,