Запах искусственной свежести (сборник). Алексей КозлачковЧитать онлайн книгу.
же решил воспользоваться благоприятным моментом и приступить к следующему необходимому этапу ухаживаний – к поцелуям, но не к тем скользящим, полутоварищеским чмокам, одним из которых она наградила меня, прощаясь в тот райский снежный вечер, когда мне набили морду, – такими мы с ней уже обменивались – а к настоящим: с обниманиями и захватом слизистых оболочек партнера внутрь своих слизистых оболочек и проворачиванием их там в течение некоторого времени, а также просовыванием своих в обратную сторону. Что я вскоре и совершил, и скорее всего, в подъезде.
О, эти захватывания-просовывания! Эти – сначала прижимания, потом ощупывания, скольжения по чулку вверх или по спине вниз до возбудительной выпуклости плоти… О, эти изворачивания, торопливые сдергивания, сползание, возня с пуговицами, какая резинка, черт, тугая! Как бы не порвать на ней последнее, ажурное – родители не простят! О, это усиливающееся возбуждение от неудобства положений, от напряженного ожидания открытия двери квартиры № 75, откуда пахнет прокисшими щами, или № 77, где начинается скандал и вот-вот хлопнут дверью, но – наплевать, нужно лишь захватить одной рукой ее ногу под колено, поднять ее вверх…
Черт, но это уже другой процесс… Мы же всего лишь о поцелуях.
Поскольку обстоятельств этого целования и эротических переживаний, его сопровождающих, я опять же не припоминаю, то подъезд – это просто самое вероятное место, где могла свершиться эта значительная в жизни всякого человека акция – первый настоящий поцелуй. Ведь жителям тех же самых теплых стран трудно себе хорошо представить, что поцеловать русскую девушку на улице – это в большую часть года все равно что лизнуть на морозе железку. Чувственности минимум, одна демонстрация привязанности, а кроме того – эстетической терпимости и эротической широты. Ведь русские девушки зимой всегда простужены, шмыгают красными носами, сопли тоже, бывает, текут, бородавки простудные на губах вскакивают. В Европе отдаленное представление о том, какими переживаниями может быть наполнено это событие, могут составить себе лишь жители Альп или Скандинавии, да и то там обычно теплее. Уж о жителях Африки или, там, Южной Америки нечего и говорить, у них для сравнения нет ничего подходящего по ощущениям – разве что попытаться разгрызть замороженную в холодильнике куриную ногу.
А посему подъезд русской многоэтажки застойного периода (а это и по сию пору самый распространенный способ проживания русского городского населения) – это вообще одно из самых эротически насыщенных, насквозь пропитанных чувственностью мест в экспозициях русской жизни как в прежнее время, так и теперь. По крайней мере, концентрация чувственности здесь сильно превосходит такие общественные места, как пляж, баня, а то и публичный дом, где влечения как-то размазываются по более мелким, отвлекающим ощущениям, где то жарко, то мокро или, например, постоянные безмозглые прихихикивания проституток, то все эти несчастья вместе, где нет чувства интимности, усиливающей возбуждение украдки, когда