Сиреневый туман. Владимир КолычевЧитать онлайн книгу.
со Стеллой. К тому же он знал, где она живет. Отсюда и наводка...
Серегу отвезли в отделение милиции, швырнули в камеру КПЗ. Дощатые, темные от времени нары в два этажа, окошечко, затянутое многослойной дырчатой жестью, пыльная лампочка под мрачными сводами, чугунный унитаз с протекающим бачком.
Сереге уже приходилось сиживать в таких казематах. Но раньше он имел дело с ментами по мелочовке. И больше суток его в кутузке не держали. А тут кража в крупных размерах. И после этой камеры его ждет хата в следственном изоляторе. А дальше самый гуманный в мире суд и этап на зону. И «столыпинский» вагон будет, и лютый караул, и морозные лагерные бараки, и сибирский лесоповал. Романтика? Серега бы так не сказал...
В камере он был один. Восемнадцать лет ему исполняется только через три месяца. А кроме него, видимо, в КПЗ больше нет несовершеннолетних.
Шорох не скрывал, что в тюрьме больше дерьмом намазано, чем медом. Но он же учил, что нельзя отчаиваться. Попал за решетку – думай не о том, как выпорхнуть на свободу, а о том, как получше устроиться на новом месте. В тюрьме живут люди, говорил он. И если ты тоже хочешь быть человеком, веди себя правильно, не дай поймать себя на западло.
Сереге рано было думать об арестантских мульках и подвохах. Некому было здесь кидать его и разводить. А вот о быте своем подумать стоило. Ему страшно хотелось курить. А сигарет у него нет и не предвидится.
Зэковский опыт у него на нуле. Но, хвала Шороху, он вооружен знаниями. Это на первый взгляд кажется, что в камере нечем поживиться. На самом деле есть тайнички, где можно найти чинарик и спичку-серку.
Серега взялся за поиски «сокровищ». Одно это занятие успокаивало. А когда он нашел слегка начатую сигарету и смог зажечь ее, на душе совсем отлегло.
В конце концов, он сам виноват, что оказался в этих мрачных застенках. Говорила ему мама – не воруй. Не послушался. Теперь вот будет отвечать за свою тупость.
Ничего, он отмотает срок и на свободу выйдет с чистой совестью. Стелла обязательно дождется его. Они поженятся, и все такое... Короче, все будет зашибись.
Он окончательно успокоился. Привел в чувство и себя, и надзирателя. Задиристо вытребовал у него подушку и одеяло. И еще отругал его за то, что вечерняя каша была холодная и даже не пахла маслом. А чего бояться вертухаев? Пусть он арестант, но у него есть гражданские права. И он должен уметь их отстаивать. Вертух, он ведь тоже человек подневольный. У него есть начальники, он может попасть под раздачу какой-нибудь проверочной комиссии. Тем более что ну очень родная коммунистическая партия взяла курс на перестройку. Теперь перестраивать будет всех и вся... А может, в связи с этой перестройкой и амнистию объявят.
Серега утешал себя как мог. И даже сумел поймать волну хорошего настроения. С тем и уснул...
Через день его запихнули в «воронок» и повезли в прокуратуру. Там его ждал следователь с вытянутым, как у щуки, лицом. И глаза у него щучьи. Взгляд холодный, скользкий.
Следак зачитал текст обвинительного постановления. Так и есть, на него вешали попытку похищения автомобиля