Похороните меня за плинтусом. Павел СанаевЧитать онлайн книгу.
шлаки? – не понял я.
– Разные. Ты спасибо должен говорить, что тебе это дают.
– А зачем натирать?
– Так ты же не жуешь ни черта! – воскликнула бабушка. – Заглатываешь кусками такими, что ничего не усваивается! Ах, Сенечка, о чем ты говоришь, это же такое неблагодарное дерьмо! Сколько сил уходит, и хоть бы не издевался так… Ой, прибей эту муху, она мне на нервы действует!
Дедушка свернул в трубку принесенную газету и точно шлепнул муху. Та упала на подоконник и подняла лапку кверху в назидание, что так случится со всяким, кто будет действовать на нервы бабушке.
– Эх, Нина, а «Спартак»-то вчера проиграл, – сказал вдруг дедушка, глядя в газету, которой только что прибил муху.
– А мне чихать и на твой «Спартак», и на то, что он проиграл! Хоть бы они все сдохли и ты вместе с ними.
Бабушкин взгляд упал на пол, где остались фарфоровые крошки от разбитого чайника, и настроение ее снова ухудшилось.
– Жрите!
Она поставила на стол гречневую кашу и котлеты паровые на сушках. Паровые, потому что жареное – это яд и есть его могут только коблы, которых не расшибешь об дорогу, а на сушках, потому что в хлебе дрожжи и они вызывают в организме брожение.
Дедушка уткнулся в свою тарелку, бормоча что-то про «Спартак», а я с тоской посмотрел на наскучившие мне котлеты и на зеленый панзинорм, который я должен был принимать по утрам.
– Панзинорм выпил?
Панзинорм мне порядком надоел, и со словами «да, выпил» я попытался затолкнуть его под стоявший на столе кулек с мукой, не заметив, что бабушка у меня за спиной.
– Сво-олочь… Старик больной ездит достает, чтобы ты тянул как-то, а ты переводишь! Хоть бы уважение имел! Разве порядочные люди делают так? Тебе что, не жалко больного старика?
«Больной старик» глубокомысленно сказал:
– Да, – и снова углубился в свою котлету.
– А ты дакай, дакай! Одну сволочь вырастили, теперь другую тянем на горбу. – Под первой сволочью бабушка подразумевала мою маму. – Ты всю жизнь только дакал и уходил таскаться. Сенечка, давай то сделаем, давай это. «Да… Потом…» Потом – на все просьбы одно слово!
Глядя в тарелку, дедушка сосредоточенно жевал котлету.
– Ничего… Горький, говорил, удар судьбы приходит нежданно. Будет тебе расплата. Предательство безнаказанно не проходит! Самый тяжкий грех – предательство… Капусту принеси мне сегодня, я щи сварю. В «Дары природы» иди, в «Комсомольце» не покупай. Там капуста свиней кормить, а мне ребенку щи варить, не только тебе, борову. Принесешь?
– Да.
– Знаю я твое «да»…
Я доел кашу, сказал бабушке спасибо и вышел из-за стола.
– Хоть бы спасибо сказал! – послышалось вслед.
Прежде чем начать следующий рассказ, мне хотелось бы сделать некоторые пояснения. Уверен, найдутся люди, которые скажут: «Не может бабушка так кричать и ругаться! Такого не бывает! Может быть, она и ругалась, но не так сильно и часто!» Поверьте, даже если это выглядит неправдоподобно, бабушка ругалась