Повести Ильи Ильича. Часть третья. Иван АлексеевЧитать онлайн книгу.
у карабкающихся вверх теперь были особенно модны и полезны. Скольких чиновников только на своем совете они защитили в последние годы! Вот и сегодня зеленый соискатель на трибуне только повод для их сбора, а причина – очередной столичный генерал с пустышкой, слепленной из-под палки институтскими мозгами, которую предстояло поправить и сгладить по формальным признакам.
Впрочем, не эти размышления были для Волина важными. Они только создавали фон его настроения, болтались сами собой, поддерживаемые общими корнями с делом, которому в данное время служило его тело, и только.
Более глубокими и сокровенными были думы о семье и ломка внутри него, который день корежившая сознание.
Много ложилось в его голову в последний год, и многое он не отпускал от себя.
Первое, что не отпускал, было напутствие покойной тещи.
За день перед уходом, вернувшись из сумрака забытья, она сказала: «Так получается, Коля, что семья остается на тебе. Но запомни, что я тебе скажу. Никогда не верь злым мыслям про Нину. Она скрытной выросла, и кажется хитрой, но это пустое. Своей волей она глупостей не сделает. Ты ее пожалей. Ты помогай ей, ради бога. Если озлишься на нее, то подумай, что нет у нее зашиты, кроме тебя, и остынь. Не перечь судьбе».
«А меня ты не жалей, – продолжала она. – Слышу я, что ты думаешь. Всю жизнь, мол, собирала добро, копила, а зачем? Боишься, что все прахом пойдет. Ты, Коля, не бойся. Не для себя я копила. Пригодится».
«Что же ты делаешь? – на миг помутнели ее глаза и снова прояснили. – За младшего внука не переживай. Присматривай за старшим. Этот может принести вам хлопот. Тогда и мои денежки пригодятся».
Теща четко выговаривала слова, как у нее не получалось уже несколько дней. Она читала его мысли, чувствовала, смотрела на него, но вот видела ли? – в этом Николай Иванович не был уверен. Хотя глаза у нее сделались ясными, взгляд оставался таким, каким сделался пару дней назад, когда врач глубокомысленно изрек: «Загружается». Волин уже слышал однажды это слово в больнице, от другого врача в адрес другого человека. Он не знал, заглядывали ли врачи в потустороннюю дверь, открываемую этим словом, или просто фиксировали для себя необратимость процесса, но в его воображении возникла картинка, навеянная рассказами тестя. Частичка, гордо называющая себя «я», обустроившая свой дом в явном мире, вдруг должна была его покинуть и ожидать, чего заслужила, на перекрестке трех миров. Вместо фигуры одного плоского мира частичка осознавала себя кристаллом, имеющим плоские проекции, – объемные миры представлялись Волину плоскими, как научили его в школе или институте, но и такая примитивная схема заставляла чаще биться сердце и с каждым его ударом видеть вспышку, соединяющую три в одно.
Николай Иванович привязался к теще в два последних месяца ее жизни. Когда она довела себя до коматозного состояния и попала в больницу, то потом уже не могла обходиться одна. Нина из больницы привезла ее в их новую квартиру, и Волин каждый