В Точке Безветрия. Мария РашоваЧитать онлайн книгу.
иногда и дольше? Что можно с ним сделать, если каждый современный офисный раб познал все степени унижений от низших начальников к высшим, от происков и подсиживания коллег, лишения премий, раздачи «люлей» за чужие ошибки, несправедливого присвоения твоих достижений, бдения за рабочим столом до полуночи, клевания носом в документы, чтобы на следующее утро делать вид, что на самом то деле ты огурцом и все тебе нипочем, до тех пор, пока смерть не разлучит нас, до тех самых пор…
***
Стыд. Я был еще жив внутри, в отличие от многих моих коллег, и во мне еще оставался стыд. Я не убил своего внутреннего ребёнка, он еще оставался жив во мне. И я чувствовал стыд. Я не сделал задание, да чот забегался, заработался, забыл. Бывает. Ничего такого, за это же не убивают. Но я и не сознался. Леночка видела следы моего грехопадения, и тоже промолчала, хотя и посмеялась в кулачок. Лучше бы сдала меня режиссеру. Тогда я был бы жертвой, а тут нет, тут сам виноват. Мое лицо было полно напряжения, как будто я детским совочком копал нефтяную скважину. Режиссер сама подошла ко мне, мягко положила руку мне на плечо и сказала:« Готов?». Я резко вскочил, пробормотав: «Конечно! Разумеется! Еще как! Готов! Всегда готов!». Я чуток побегал по сцене, потом буркнул: «Мне нужен реквизит!» и спустился обратно к своему месту в зал, вытаскивая свой рюкзак, шепнул Ленке: «Чо было задано то?» Ленка быстро и горячо прошептала: «Этюд «животные»!». Это не добавило мне уверенности в себе, отнюдь, но я подумал про мой вес и решил, что если я покажу слона или бегемота, мне скажут что я ни фига не перевоплотился и исходил из типажа и физических данных. Я почесал репу, взбираясь по ступенькам. Время яростно тикало мне в спину. Мои соперники-однокурсники сверлили меня взглядами. Режиссер вздохнула и поменяла ноги, закинув одну на другую. Мне кажется, она догадывалась, что я ни хрена не готов, но не преминула состряпать терпеливое, «ожидающее» лицо. Софиты заливали глаза, слепили, в какой-то момент на смыкании век я увидел что-то черное и объёмное и сразу же мелькнула мысль: «Орангутанг! Я должен сделать орангутанга!» Я знал, что если начну делать шаблонные движения, меня сразу же запалят и вернут на место. Вообще, для этого этюда наши ребята ездили специально в Московский Зоопарк и часами наблюдали за животными, чтобы идеально скопировать манеру поведения, вжиться в образ. Все ездили, кроме меня. Я сам не понял, как так получилось. Была ли в этом замешана моя лень? Боюсь, что да, эта расползшаяся сволочь способна пролезть везде. Но я не унывал. Я хотел всего и сразу и, «пожалуйста, без хлеба»(с). Я хотел быть звездой, не прикладывая к этому никаких усилий. «Ха-ха», скажете вы. «Хо-хо,– отвечу я. Разве вы не хотите того же самого?». Я подумал, что надо сделать ленивого орангутанга, ведь я сам ленив донельзя, я сам ленивая огромная панда. Я чуть-чуть покачался на ногах, скукожился, чуть-чуть подзагрёб своими руками, сгорбил спину, вытянул губы, как будто собрался закурить, сожалеюще почмокал ими, как будто младший брат сожрал перед моим носом мой последний сырник, разочарованно развел