ЗОЛОТАЯ БАБА, или На этот раз я все сделаю правильно. Галина ВороноваЧитать онлайн книгу.
миг вся копившаяся в ней годами нежность высвободилась, плотины рухнули, их унесло, будто бы и не бывало. В сонной той реальности Лилька видела, осознавала все, до мелочей, до самых неважных пустяков, но люди в очередях, стеклянные полустенки, дверные проемы, слова, числа с этой минуты стали лишь ничего не значащим фоном. Главной же была необходимость познать этого человека до конца. Ему предстояло уехать. Но Лилька не могла расстаться с ним, не окунувшись в него до самого донышка, хотя и не сомневалась: он вернется, как только сможет. Но то была жажда, утоление которой не терпело отлагательств, желание, обуздание которого было бы „смерти подобно“. Она не отпускала его и верила ему, как самой себе… И понимала – это НАВСЕГДА…»
…Кажется, так верить и так любить в жизни ей не доводилось. Иногда Лильку посещало опасение, что она вообще не способна на это. Теперь она точно знала: ЭТО в ней есть. Ведь это же был ЕЕ сон. Просто страх ошибиться не давал ей смелости. Боясь рискнуть, она не давала себе шанса. Сон отвечал на вопрос: « Как распознать то единственно правильное, самое нужное?» Ощущение, подобное возвращению домой, стало ответом.
Теперь главным было идти. Идти навстречу, идти, что бы там ни было, подниматься в гору, не смотря ни на что, понимая, что путешествие может оказаться очень долгим.
И она пошла. «Делай, что должно, и будь, что будет!»
Больше она не стоит на месте. Она не плывет по течению, она плюет на привычные потерявшие вдруг свою важность закономерности! Но чутко прислушивается к знакам. Преодолевая инерцию и нерешительность прежних лет, пробирается неведомыми тропами, учась и видеть, и быть заметной. Ну, чистый индеец в дни примирения племен на всеобщем празднике жизни!
2
И все одно к одному. Вот и праздник – ежегодная городская ярмарка. Сколько лет знакомые зазывали Лильку присоединиться к ним, но у нее всегда находились причины оставаться в стороне.
Ярмарка! Ярмарка! Ох, уж эта ярмарка! Не книжная, сорочинская, тщеславная, а зимняя, ее собственная – первая в жизни! Яркая, шумная, воодушевляющая и разнообразная, внутри которой веселая лепота соседствует с корявыми потугами, радость – с алчностью, зависть – с щедростью, возвышенное и виртуозное – с простым и доходчивым. Сгусток жизни – все в ней есть: и великое и ничтожное.
В нее-то после многих лет сидения в засаде у тихого омута домашних проблем с головой и окунулась Лилька.
Ого-го! Что это было! Кому-то может и ничего, дело привычное, ведь все в этом мире приедается, но после долгого поста и черная краюха хлеба становится источником наслаждения, полного невиданных ощущений. Не говоря уже о Лильке, которая несколько лет дальше школ, садиков и магазинов (продовольственных да сувенирных, куда сдавала то, что успевала налепить в своей кутерьме) не вырывалась. Да ей и не хотелось, в общем-то. Она и не мечтала об этом. Поэтому ничто не помешало ей получить полное, не испорченное сравнением впечатление.
В первый же