Угольный человек. Часть 1. Василиса ЛесенкоЧитать онлайн книгу.
это при том, что зима едва ли началась, – добавлял Барабашев и спешно спускался к тарантасу, прячась за воротником от ветра. Так, не видючи, увязал учёный в поднятых полозьями бурунах, а следом и заваливался в них.
– Разве ж началась? – раздавалось сиплое Егорыча. Медвежьей лапой вытягивал конюх московского гостя из снега. – Тожно-то с самого ранья метёт. А ежели пурга – уй! так и о город не ездится… Эх, нако-ся Вы как завалились – под лошадь са́му! Отходите, а то ж изнахратит…
Отстранялся Барабашев испуганно от забуянившей кобылки и забирался в тарантас как был, в съехавшей шубе. Там уже сидючи принимался оправляться, от снега отряхиваться и по коленам рукавицей ходить – вот как! Едва явился на Урал, а уже чуть было не «изнахратили», что бы это ни значило…
Пока грузились сани и отъезжали из Углицка под звон воскресного колокола – басовитый и далекий, столь угодливо ложившийся под шарканье полозьев об накатанный снег – Барабашев молчал, жадный до табака и вида заводского города, бывшего целью путешествия, но выставлявшего сплошь амбаристые здания. Однако, как только всякая осознанная жизнь пропадала из виду, и на многие версты кругом лежал лишь тщедушный болотный лес, учёный принимался рассуждать, уставившись на Николушку как на единственное свидетельство существования цивилизации и мусоля в горчичных пальцах очередную самокрутку.
– Сдаётся, местность мануфактурная. В плане глобальном, мануфактуры можно к производству отнести. Отнести, впрочем, с оговоркой, поскольку, позволю себе отметить, такая связь столь же попустительна, сколь и связь человека с обезьяной. Об этом ведь слышали, уважаемый?.. Я Вам скажу, что продолжительное время имел честь наблюдать за некоторыми экземплярами. Говорю, о мануфактурах. Преимущественно немецких, голландских – как понимаете, моя обсессия. Так вот, истинная их природа заключается в переходном характере, что значит, поясняю, «обеспечение преемственности» – переходим таким образом от ручного труда к машинному. Мануфактуры, в целом (если их рассматривать в тиссюре9 эволюции), есть ступень развития. Значит, хорошо! Но ведь время идёт, Николай Ефимович, и через ступени эти мы не то что перешагиваем – скачем! Что блохи – ап! И уже не только эта ступень осталась позади, а ещё три других, ещё двадцать – а то и все сто… Для развитого мира теперь мануфактура не ступень – чушь! Это степень обсолешенции10, если позволите. Форма рестрикции предприятий под гнетущим влиянием экономики и природы…
К некоторым словам Барабашев в своей речи подбегал и брал нахрапом – их-то Николушка и боялся больше всего. Виделись они ему опорами, вколачиваемыми глубоко в фундаментальные знания и держащими весь остов Барабашинской речи. Только вот необразованность Николушки проходила по этим опорам топором: весь смысл произнесенного учёным рушился и погребал под собою его, Николушку. Однако то, что Петру Алексеевичу углицкая погода приходилась не по нраву, барчук улавливал ясно и хватался, как