Бог исподволь: один из двенадцати. Лидия Григорьевна СитниковаЧитать онлайн книгу.
механизм. Сам того не ведая, Герхард открыл выход из лишённого выходов склепа. Но кому и зачем могла понадобиться такая хитроумная система?
Времени на поиск ответов оставалось мало. Теплилась надежда, что стражники сочтут его мёртвым. Но подводить начинало собственное тело.
Отвернувшись от каменной «двери», инквизитор обнаружил, почему так пахнет книгами. Их здесь были сотни – покрытых паутиной фолиантов, полуистлевших свитков и пустых, рассыпающихся от времени страниц, на которых уже никто ничего не напишет. Этот запах ни с чем невозможно было спутать. Неуловимый оттенок тайны и глубины – он появляется лишь там, где хранятся знания. Может быть, так пахнут именно они, бесценные предания. Бессмертные свидетельства, давно пережившие своих авторов и хранящие их секреты; хрупкие листы, оказавшиеся прочнее костей.
Книги лежали на столах и теснились грудами на грубо сколоченных полках. У фолиантов оказалось странное соседство – рогатые черепа щерили остатки зубов, и покрытые пылью булыжники причудливыми формами навевали мысли о закаменевших существах, которых сам Бог постыдился бы видеть под небом.
– Чернокнижие… – пробормотал инквизитор. Звук собственного голоса, хриплый, невнятный, прозвучал совершенно чужим.
Несколько узких бойниц в стене напротив горели ярко-белым. Сощурившись, Герхард приблизился. Глаза мало-помалу привыкали к свету.
Каждая бойница представляла собой проём, уходящий под наклоном вверх. Выпуклые зеркала, вмурованные в стенки проёма, отражали свет солнца, впуская лучи в эту странную комнату. Там, наверху, вовсю сиял новый день.
На одном из столов инквизитор обнаружил маленький томик, собранный из страниц разного размера. Обложки у томика не было – казалось, страницы просто подшивались в книгу по мере накопления.
– «О природе человеческой и животной», – прочёл Герхард на первой странице.
Сгнившие нитки, когда-то скреплявшие листы, осыпались трухой, и несколько страниц выскользнуло из пальцев. Мелькнуло изображение бычьей туши в разрезе, испещрённое неясными пометками.
Разрозненные записки на обрывках бумаги хрупко шелестели, когда инквизитор прятал томик за пазуху.
Собрав остатки сил, Герхард обшарил помещение и за расписной ширмой обнаружил самую обычную дверь. Она оказалась не заперта. Но, прежде чем выйти, инквизитор внимательно осмотрел стену, в которой был пробит тоннель.
По всей стене тянулись ровные ряды железных листов – точь-в-точь таких же, как и лежащий на полу. Ширина промежутков между листами, насколько Герхард мог судить, соответствовала ширине камеры-склепа.
Двери. Люки, ведущие из узилищ в это жуткое, невообразимое место.
Алые отблески всё ещё озаряли тоннель, будто врата в сам Ад распахнули свой алчный зев – для него, отступника, падшего, согревшего на груди еретическую книгу, а в сердце – предательское сомнение. Сомнение в том, что долгие годы было его путеводной звездой и непререкаемым